НАЗНАЧЕНИЕ БОБРИКОВА
Развитие событий, непосредственно связанных с занятием должности генерал-губернатора Финляндии, началось поздней осенью 1897 года.
4 (16) ноября 1897 года Николай II писал из Царского Села матери, находившейся в Дании, что Ванновский изъявил окончательное желание оставить пост военного министра в связи со своими болезнями. «Кроме Куропаткина, который еще молод и энергичен, у меня под рукой никого нет и я думаю, что он будет хорошим работником как Военным Министром. Ден тоже просил его уволить от Статс-Секретариата, но ему я сказал, что не отпущу его до весны. Просто несносно думать все время лишь о замене старых людей новыми. А для Финляндии и для Вильни все еще никто не назначен».
1 января 1898 года Куропаткин был назначен временно исполняющим обязанности военного министра, а окончательное утверждение его в этой должности состоялось в июле того же года.
Советский исследователь П.А.Зайончковский в основном соглашается с мнением Витте, высказанном им в «Воспоминаниях», что истинной причиной выхода в отставку Ванновского было его пресыщение вмешательством Великих князей в дела, из-за чего престарелому военному министру невозможно стало исполнять при Николае II министерские обязанности с тем же авторитетом, каким он привык пользоваться в царствование Александра III. А молодого императора, в свою очередь, раздражали «менторские» нотки в докладах 75-летнего министра. Ванновский сам предложил Куропаткина своим преемником и, принимая его 24 декабря 1897 (5 января 1898), прямо предостерег насчет Великих князей и их стремления вмешиваться в дела. Близость их к императору давала возможность непосредственного влияния на этого неопытного молодого человека. «Государь умен, добр и много знает, но еще не тверд волею». Характеризуя собеседнику роли Великих князей, Ванновский, разумеется, обратил внимание Куропаткина также на Владимира Александровича, который «знает военное дело и любит его, но без характера. Влияние на него Бобрикова вредно», ибо честолюбивый начальник штаба «подстрекает» Великого князя. Такое же мнение об отношениях между Владимиром Александровичем и Бобриковым высказал Куропаткину и председатель Государственного совета, Великий князь Михаил Николаевич.
Влиятельнейший министр финансов Витте преподнес молодому коллеге Куропаткину настоящий урок. Было известно, что император недостаточно осведомлен о проблемах, поддается влиянию и склонен решать дела «с ходу». У каждого министра был «медовый месяц». В течение первых нескольких недель после назначения возражений императором не высказывалось и все предложения почти без исключения одобрялись. Это время следовало использовать. По мнению Витте, главными противниками Куропаткина станут Великие князья, причинявшие действительно большой вред. «Они ничего не признают. Закон для них не писан». Витте призывал нового коллегу занять с самого начала в отношении Великих князей твердую позицию. Исправить положение позже было бы трудно. Вернувшись домой, Куропаткин записал в дневнике, что был потрясен, каким языком государственные министры говорят о священной особе монарха. Похоже, что на вершине власти шла война всех против всех. Куда же идет Россия?
Нового военного министра, который перед тем был начальником Закаспийского военного округа, знали в России как способного штабиста, получившего также боевой опыт в Средней Азии и на Балканах. Во время Русско-турецкой войны он был начальником штаба прославленного генерала Скобелева, ставшего национальным героем России. Куропаткин приобрел также репутацию человека, владеющего пером, благодаря своим публикациям по военной науке. Начальник канцелярии военного министерства, профессор Редигер написал в воспоминаниях о своем бывшем начальнике: «Куропаткин очень любил военное дело, прилежно его изучал, он очень много читал... говорил свободно и с большим апломбом, он производил на слушателей впечатление знающего свое дело, сильного человека». При этом и Редигер, и начальник штаба Варшавского военного округа генерал Гершельман, также хорошо знавший Куропаткина, обращают внимание на его «недальновидность», нежелание выслушивать иные мнения и склонность придавать большое значение деталям за счет общего целого. При отсутствии линии на достижение далекостоящих целей, случалось, что практические дела принимали неожиданные, основанные на мимолетных взглядах обороты, в то время как Куропаткин постоянно тщательно заботился о своем реноме в глазах «сильных мира сего». Витте и его предшественник на посту министра финансов А.Абаза сформулировали такую оценку Куропаткина: «умный и храбрый генерал с душой штабного писаря». К слабостям генерала, сделавшего карьеру в действующей армии, относили также узость образования и то, что он не владел иностранными языками, хотя в молодости прослужил год во французских войсках в Алжире. Это последнее обстоятельство имело значение как усиливающее положение министра в глазах другой стороны «Двойственного союза». По политическим взглядам Куропаткин был убежденным русским националистом. Прибывший из провинции, устремленный исключительно в свою профессию военный чуждался «международной» атмосферы Петербурга. Из-за главенствующего положения чужестранцев в империи быть русским, по его мнению, было прямо-таки невыгодно. Поэтому его целью и являлось превращение империи в «Россию для русских».