Ссылку Бобрикова на порядок издания общегосударственных законов Куропаткин считал важной и сказал об этом 30 ноября (12 декабря) 1898 года, во время визита генерал-губернатора к военному министру в Петербурге. Сенат держался своего права изменять или даже совсем переписывать заново представляемые сейму законопроекты, которые к тому же могут быть отвергнуты сословиями. В этой ситуации следовало, по мнению Бобрикова, для всестороннего прояснения дела издать особое постановление о порядке издания законов, имеющих общегосударственное значение. При этом военный министр узнал от генерал-губернатора, что проект такого указа уже находится у министра юстиции Н.В.Муравьева. Бобриков имел в виду бумаги работавшей в начале 1890-х годов комиссии Бунге. О существовании этих документов Бобриков узнал в 1898 году, готовясь к вступлению в должность. Куропаткин ухватился за это известие, и по повелению императора комиссия, возглавляемая председателем Государственного совета Великим князем Михаилом Николаевичем, должна была сформулировать необходимое постановление на основании материалов, сохранившихся в Министерстве юстиции. Членами комиссии назначили начальников департаментов Государственного совета Д.М.Сольского, М.Н.Островского и Е.В.Фриша, обер-прокурора Синода Победоносцева, министра юстиции Муравьева, генерал-губернатора Бобрикова, статс-секретаря фон Плеве, а также исполняющего обязанности министра статс-секретаря Прокопе, который оказался единственным финляндцем в этой компании. Совещаясь с Куропаткиным, Бобриков сказал, что, совершая объезд Финляндии, он убедился, что беспорядков там ждать не приходится. «Конечно, народу радоваться нечего, но при твердом проведении реформы в особенности при достаточном сроке все обойдется благополучно».
Еще в тот же день Куропаткин отослал Прокопе заключение, рекомендующее отклонить предложение сената. При этом же временно исправляющий должность министра статс-секретаря Финляндии получил и новые, составленные Главным штабом предложения, в которых отдельные формальные замечания сената были приняты во внимание. Таким образом Прокопе пришлось бы представить царю параллельно две версии — сената и Главного штаба. Куропаткин также выразил свое сомнение: действительно ли финляндская докладная записка в достаточной мере обратит внимание императора на критику военным министром сенатского предложения. Оскорбленный подозрением Прокопе объявил, что пошлет государю заключения Куропаткина и Бобрикова ин экстенсо (лат, — «полностью», «дословно»). При этом он прямо рассказал бы императору о выраженных военным министром сомнениях, ведущих к чрезвычайной процедуре. Так и произошло. В своей докладной записке Прокопе охарактеризовал обе версии — и финляндскую, и Главного штаба, поддерживая, конечно, одобрение версии сената и указывая, что превышения полномочий не было, просто сенат, согласно законам своей страны, осуществил повеление императора от 7 (19) июля о подготовке представления законопроекта сессии сейма. В сенатском представлении пришлось частично отойти от предложений Главного штаба, поскольку они не были приспособлены «к условиям Финляндии», на которые как раз указывалось в протоколе комиссии Победоносцева. Уже одно то, что император предоставил на подготовку представления время до декабря, свидетельствовало, по мнению Прокопе, что речь не могла идти просто о переводе на местные языки готовых бумаг для представления их затем на утверждение сейма. Да и осуществленной позже военным министром дополнительной проверки тогда бы не требовалось!
Однако же озабоченность Куропаткина была напрасной. В начале декабря он организовал себе приглашение в Крым, в Ливадию, для встречи с находившимся там на отдыхе императором. Прокопе такого приглашения не получил и даже не осмеливался просить об этом, опасаясь нарваться на отказ. Статс-секретариат вынужден был удовольствоваться посылкой с курьером в Ливадию документов, касающихся доклада. Теперь не могло быть ни доли сомнения в том, каким окажется конечный результат. Посольство Швеции в Петербурге, получавшее информацию от статс-секретариата, было также наперед уверено в том, каким окажется исход всего этого дела.