Как экономист, Витте не слишком-то мог согласиться с утверждениями Куропаткина, что «Финляндия живет за счет России». Великое Княжество в пределах своего бюджета само отвечало за свое духовное и экономическое развитие. Без поддержки государственной казны России финляндцы построили сеть железных и шоссейных дорог, создали промышленность, обзавелись торговым флотом и подняли народное образование, между прочим, на рекордный по сравнению с Россией уровень. В случае неурожая в Финляндии правительству России не требовалось — как в иных местах империи — почти по году кормить голодающее население, финляндцы справлялись с этим сами. Расходы России, вызываемые Финляндией, составляли в год около трех миллионов рублей, и большую часть этой суммы составляли расходы на дислоцируемые в Финляндии русские войска. Эти войска дислоцируются главным образом вдоль побережья для обороны империи и ее столицы от нападения внешнего врага, а никоим образом не для того, чтобы поддерживать порядок внутри Финляндии. Таким образом, эти военные расходы обслуживают в основном интересы самой России. Для сравнения Витте напомнил, что подавление Польских восстаний обошлось России, не говоря уже о человеческих жертвах, в 1831 году в 185 миллионов рублей и в 1863 — году в 150 миллионов. По сравнению с расходами в Финляндии, расходы во много раз более высокие вызвали «умиротворения» Кавказа и Туркестана. Эти цифры показывали, по мнению министра финансов, «рентабельность» проводившейся прежде в Финляндии политики в совершенно ином свете, чем утверждения военного министра.
Витте упрекал Куропаткина также и в непоследовательности. Если утверждают, что финляндцы являются опасными сепаратистами, то вряд ли целесообразно увеличивать там число мужчин, получивших военную подготовку. Хотя часть призывников и направят в российские войска, это не изменит ситуации, поскольку последствием было бы, как Витте указывал уже ранее, усиление антирусских настроений среди этих призывников. Ожидать их ассимиляции в течение нескольких лет службы было бы тщетно, поскольку, отслужив, солдаты вновь вернутся в родные места, в Финляндию. Так что и в этом смысле наиболее подходящим решением вопроса было бы уравнение воинской нагрузки путем денежной компенсации. Вопреки утверждениям Куропаткина, такой образ действий, по словам Витте, вовсе не был бы необычным, поскольку различные исключения и льготы, касающиеся исполнения воинской повинности, действовали во многих районах империи, в том числе в Туркестане, на Кавказе, в Сибири. Фактически общегосударственному закону о воинской повинности подлежало «лишь» 84% мужского населения России. По мнению Витте, предложение Куропаткина основывалось на национальном самолюбии и зависти. Подобный образ мыслей был недостоин русского народа и никогда не нашел бы отклика в его душе. Россия была достаточно могущественной, чтобы выказать широту в отношении к «младшему брату» — Финляндии. А для сближения в военной сфере есть много средств. Например, можно было бы на маневрах размещать финские части рядом с российскими, чтобы они получше познакомились друг с другом. Для понижения языкового барьера можно было бы усилить изучение русского языка. Поскольку финские призывники почти все грамотные, умеют и читать, и писать, можно было бы для обучения их русскому языку использовать то время, которое отводится в российских частях для обучения солдат грамоте.
«Что же касается затем прочих изменений, вносимых Военным министерством в действующий Финляндский устав, то, по моему мнению, они должны быть разделены на две группы: к первой отнесены все те постановления названного устава, которые носят в себе политический характер, в которых прямо или косвенно выражается идея самостоятельности Великого Княжества с собственным особым войском; во второй — все прочие постановления, которые хотя и разнятся от постановлений Имперского устава, но с точки зрения политической представляются безразличными». Положения, относящиеся к первой категории из упомянутых, следовало из закона о воинской повинности устранить. «В новом Уставе вполне точно должна быть проведена мысль, что финляндская армия существует не для защиты одной только Финляндии, а для защиты общего отечества — России, и что сообразно этому финляндские войска, хотя и имеют постоянное место пребывания в Финляндии, но в случае надобности, для военных действий, совместного обучения с русскими войсками и т. под., могут быть временно выведены за пределы края. Российские офицеры могут быть допущены в ряды финляндской армии на тех же основаниях, на которых финляндцы допускаются в русскую, и, наконец, должны быть точно установлены командные права военного министра и Командующего войсками округа». Что же касается другой категории: рутинных, не имеющих политического значения деталей, то из-за них, по мнению Витте, не следовало заводить с финляндцами ссору. Нецелесообразно жесткое соблюдение принципов единообразия во второстепенных с общегосударственной точки зрения вопросах, без принятия во внимание местных, в течение долгого времени сложившихся условий и обычаев населения. Витте предупреждал, что его мнение ни в коем случае не следует трактовать, как одностороннюю поддержку финляндской позиции. Речь идет о компромиссе, который, позволив избежать крутых и неожиданных поворотов, все же означал бы значительный шаг к целям, поставленным военным министром. Поэтому имелись основания принять закон как временный, и можно было бы вновь вернуться к рассмотрению дела, например, через 10 лет.