3. Переписка канцелярии генерал-губернатора и штаба финляндских войск с местными чиновниками должна вестись только на русском языке. Гейден обрисовал детально языковые проблемы, касающиеся практики судебных присутствий, и Совещание сочло высказывания бывшего генерал-губернатора слишком расширенными. Старик отстал от времени, о чем, естественно, ему прямо не сказали. Ведь речь шла о введении русского языка в учреждениях управления Финляндии. Судебные присутствия следовало полностью оставить за пределами обсуждения, поскольку введении в них русского языка будет отрегулировано в более подходящее время в связи с предстоящим еще изменением судебной системы Финляндии.
По мнению Бобрикова и фон Плеве, к которому присоединился и Гейден, канцелярия генерал-губернатора, статс-секретариат и штат финляндской Паспортной экспедиции в Петербурге владели государственным языком уже столь хорошо, что на делопроизводство и переписку на русском языке в них можно будет перейти очень быстро. Совещание назначило и срок: к 18 сентября (1 октября) 1900 года.
Сложнее обстояло дело с Хозяйственным департаментом сената (как уже отмечено выше, Юридический департамент пока что оставили в стороне), но по мнению Совещания, трудности были преодолимыми. Корень проблемы был как раз в сенате, и решив ее, решили бы весь вопрос о языке администрации в Финляндии. «Нет сомнений в том, что коль скоро в высшей администрации края войдет в употребление устно и письменно русский язык, после этого уже не будет особых препятствий для постепенного введения русского языка в обращение и во всех остальных ведомствах и учреждениях Великого Княжества». Так, согласно линии Бобрикова, Совещание определило переход сената на русский язык в качестве первого шага в постепенном проведении реформы по русификации правительственного аппарата Финляндии.
С 1 октября 1900 года (по н.с.) всеподданнейшие доклады Хозяйственного департамента сената, заключения и докладные записки генерал-губернатору следовало составлять только по-русски. При необходимости к ним разрешалось прилагать перевод на местные языки.
С 1 октября 1903 года (по н.с.) рассмотрение дел в Хозяйственном департаменте сената и его экспедициях должно было происходить только на русском языке. Исключения из этого правила были точно обозначены. Их было всего три. Разрешалось: провозглашать относящиеся к рассматриваемому делу оригинальные документы на том языке, на каком они составлены; прикладывать по просьбе заявителя перевод на шведский или финский язык при выдаче копий решений сената; членам сената в течение пяти лет с упомянутой даты давать в ходе заседания устные объяснения на шведском или финском языке. Совещание, однако, сочло это недостаточным. Поскольку центральные учреждения и губернские управления могли по-прежнему обращаться в сенат на местных языках, осуществление нововведения в сенате могло задержаться, если даже не остаться мертвой буквой. Поэтому было необходимо, чтобы центральные учреждения и губернские управления общались с сенатом и генерал-губернатором только по-русски. Был определен и срок этого: с 1 октября (по н.с.) 1905 года. Тем не менее учреждения, работавшие на русском языке, обязаны были принимать и рассматривать прошения частных лиц на том языке, на каком они были составлены.
Все же предложение Бобрикова, чтобы вся переписка центральных учреждений и губернских управлений велась бы по-русски, но при этом к письменным документам, направляемым в низшие инстанции, чиновникам и частным лицам можно было бы прикладывать перевод на финский язык, совещание сочло преждевременным. Имелось еще предложение Бобрикова, чтобы все учреждения управления Финляндией, а также суды, вели прямую переписку с учреждениями империи (не через канцелярию генерал-губернатора) и пользовались бы при этом только русским языком, ибо так было принято во всей державе и не было основания жаловать Финляндии какое-то особое положение. Совещание сочло, что к этой самой по себе хорошей идее следует вернуться на более поздней стадии проведения политики реформ, когда все финляндские чиновники будут в состоянии вести переписку на русском языке. Поскольку бумаги, подтверждающие владение русским языком финляндскими кандидатами на замещение чиновничьих должностей иногда оказывались «липовыми» — случалось, представлявшие их лица едва знали русский алфавит, — следовало, невзирая на представляемые бумаги, оставить решение в каждом конкретном случае на усмотрение начальника учреждения, о котором шла речь, но подчинив его при этом контролю генерал-губернатора. Так были бы обойдены и формальные требования финляндского законодательства, служившие препятствием, и достигнута необходимая гибкость для принятия на службу подходящих чиновников.