В вопросе о языке, используемом учреждениями, проводившаяся Бобриковым постепенная административная русификация была неограниченной.
Школы и университет
Совершая инспекторскую поездку по вверенному ему краю, генерал-губернатор Бобриков внимательно вникал также в местное образование, которое он охарактеризовал, подводя итог впечатлениям, как «разнообразное, многочисленное и прекрасно обставленное». Местная администрация и общество, сознавшие силу и значение школы, давно заботливо и с любовью относились к ней, жертвуя для нее значительные средства. В этом отношении учебные заведения края не оставляли желать лучшего.
Однако, глядя с общедержавной точки зрения, Бобриков был недоволен. Отрицательное отношение финляндцев к России и их сопротивление объединительной политике базировались на усвоенном со школьной скамьи пагубном учении о государственной особенности Великого Княжества. Небрежение российских чиновников ранее в этом вопросе нанесло огромный вред. «Бог весть что, при отсутствии русского надзора, проповедуется в здешних училищах о России и отношениях к ней Финляндии. Надо, чтобы молодежь еще в стенах школы черпала знания, отвечающие общегосударственным интересам». Поэтому требовалось как можно более быстрое перевоспитание. Без реформы школьного образования вся остальная административная объединительная деятельность в конечном счете окажется построенной на песке.
Для достижения цели необходимо было обновить учебный материал. В основу воспитания всего финляндского юношества была положена распространенная в народной школе хрестоматии Захария (Цакариуса) Топелиуса «Книга о нашей стране», дававшая, по мнению Бобрикова, ничтожное и превратное понятие о России, ибо в этой книге утверждается, что власть Российских самодержцев в Финляндии будто бы ограничена, говорится о законах прежних времен шведского владычества, как о конституционных актах, на которых-де основано «свободное управление» Великим Княжеством и т.п. Ближайшими соседями Финляндии Топелиус называет с востока Россию, с запада Швецию и Норвегию, а с юга Эстляндию и Лифляндию, которые принадлежат Русскому государству. «А разве Финляндия ему не принадлежит?» —возмущенно спрашивал генерал-губернатор. Согласно Топелиусу, «Сношения с восточным соседом, Россией, самые незначительные: из России привозят зерно и муку, когда в нашей стране неурожай». Говоря об экономических отношениях, писатель совершенно не упоминает о политической зависимости Финляндии от империи.
По мнению Бобрикова, не могло идти и речи о том, что книга Топелиуса хотя бы в какой-то мере воспитывает любовь или солидарность к общей отчизне — Российскому государству. Патриотизм этой книги исключительно финский, провинциальный, а не русский. Финляндцы изображены очень храбрыми и воинственными. «Часто они сражались один против десяти». Язык этого избранного богом народа, красивейший и благозвучнейший на свете, может идти в сравнение разве что с итальянским. Русские же характеризуются с отрицательной стороны как жестокие захватчики, варварски разорявшие Финляндию в многочисленных войнах, в которых шведы, изображаемые с восхищением, сражались бок о бок с финнами исключительно как желающие добра братья по оружию. «Швед со всеми чужестранцами обходится хорошо, но ничьей руки он не пожимает теплее, чем руку финна», — пишет Топелиус.
Такую же принципиальную позицию Бобриков видел и в другой обязательной для чтения в финляндской школе книге «Рассказы прапорщика Столя» Й.Л.Рунеберга. В местном домашнем обиходе положение этой книги было сравнимо разве что с положением Библии. Рунеберг — «кумир края», и день его рождения — национальный праздник Финляндии, его стихотворения, песни и марши исполняются во всех мыслимых и немыслимых мероприятиях, их знают наизусть, их духом и взглядами пронизан весь народ. Бобриков возмущался в «Рассказах прапорщика Столя» тем, что поэт стремится убедительным образом выставить на первый план победы храбрых финляндцев над русскими, а также разнообразные ужасы войны и разорение, причиненное вторгнувшимся в страну врагом. Как же может вдохновленный этими стихотворениями финляндский юноша научиться любить Россию, которая принесла его «отечеству» такие страдания? Хотя в книге Рунеберга есть и стихотворение о русском герое, генерале Я.П.Кульневе, принадлежащее к «перлам поэзии», но одно это стихотворение не в состоянии изменить общего впечатления от книги. Образ Кульнева, видимо, с неохотой поместили в состоящую из одних только шведов (фон Дебельн, Адлеркрейц, Сандельс и др.) галерею героев. Но, как известно, одна ласточка весны не делает. Развитие патриотизма финнов, конечно, желательно, но он не должен быть лишь местным, провинциальным. Какая великая держава потерпела бы в своей провинции антигосударственную агитацию, распространяемую уже со школьной скамьи, подобную стихотворениям Рунеберга? Финнов учат гордиться причиненными России поражениями в войне, создавшей основание новому положению Финляндии, и жертвами, принесенными ради сохранения власти шведов. «Помните, как ваши отцы под водительством фон Дебельна, Адлеркрейца и Сандельса побеждали при Юута, Сикайоки и Кольйонвирта. Этот дух отцов еще жив в вас». Продолжения такого бесконечного оскорбления русское национальное самолюбие терпеть больше не могло.