Антонина Михайловна поворачивается ко мне, но отвечать не спешит. Убийственно медленно что-то обдумывает в своей хитроумной голове и внимательно разглядывает меня, прищурив свои глаза.
— Вы главное скажите Ане, что я люблю ее, и чтобы она дала мне шанс поговорить с ней. Прощение я сам буду просить.
— Ладно, увижу так передам. Правда, когда свидимся не знаю. Ноги у меня болеть начали, из дома почти не выхожу, — Антонина Михайловна словно отмирает и отводит от меня свои глаза.
Улыбаюсь и с благодарностью целую ей руку. Не знаю откуда, но прекрасно понимаю, что вся эта строгость и равнодушие — напускные. Не сомневаюсь, что в душе она очень болезненно переживает наше с Аней расставание.
— И еще, передайте ей кое-что. Скажите, что сейчас я захлебываюсь.
Антонина Михайловна смотрит на меня с удивлением, но сейчас нет времени ей все объяснять.
— Просто передайте. Она поймет.
Антонина Михайловна кивает головой и быстро выходит из квартиры. Я же за считаные минуты принимаю душ и надеваю на себя то свежее, что смог найти в своем шкафу. Собираю на кухне объедки, из-за которых в доме стоит не самый свежий запах и подхожу к окну, чтобы открыть форточку. Вижу издалека как по тротуару, по направлению к остановке, важным и быстрым шагом движется такая знакомая мне фигура. Всем бы так бойко с больными ногами ходить. Прикладываю лоб к стеклу и невольно начинаю улыбаться. Поиграл в сильного независимого мужика и хватит. Моя маленькая девочка с бездонными глазами все-таки сделала из меня последнего подкаблучника. И сейчас, ясно осознавая и принимая это как данность, я чувствую себя счастливым как никогда в жизни.
Глава 31
Дима
Оставив машину на подземной парковке, тяжелым шагом иду к лифту и нажимаю кнопку вызова. День был очень тяжелым. Игорь пришел в себя и нам позволили провести с ним больше времени. Не передать словами как было горько смотреть на своего брата. Всегда активный и деятельный, сейчас он прикован к кровати и ему нельзя даже шевелиться лишний раз. Мы провели с отцом у него почти час и поддерживали его как могли. Самое тяжелое было не показывать свою жалость. Для такого человека, как мой брат, жалость даже от самых близких людей — невыносимый удар. Кристина к нам не приехала, сославшись на необходимость везти сына к репетиторам. Это немного насторожило меня, насколько я знаю репетиторы сами всегда приезжали к ним домой. Но отогнал от себя все ненужные мысли, сейчас и без этого хватает проблем.
Когда открываются створки лифта, меня охватывает непонятное волнение. Чувствую, как сердце ускоряется и комок подступает к горлу. Видимо курить стал слишком много на нервной почве. Надо завязывать, ведь как врач понимаю, что до добра это не доведет. Но чувствую, что дело совсем не в куреве. Какое-то легкое предчувствие наполняет мои легкие воздухом и начинает гнать кровь по венам быстрее. Поднимаюсь на лифте, внимательно наблюдая за цифрами, которые отсчитывают этажи. Осторожно открываю дверь в квартиру и замираю, прислушиваясь к тому что происходит внутри. Тихо, стараясь не создавать лишний шум, захожу и оглядываюсь по сторонам. Вещи аккуратно висят на вешалке, обувь разобрана по парам и аккуратно стоит на полочке. Мой нос улавливает ароматный запах, который исходит из кухни. Все мое существо уже чувствует и просто вопит мне о том, кто хозяйничает в квартире, но мозг еще отказывается принять правду. Не может быть, чтобы это было правдой. Не поверю пока своими глазами не увижу. Может стресс и недосып последних дней сделал свое дело, и у меня начались глюки. Медленно подхожу к проему кухни и аккуратно заглядываю внутрь. Вижу маленькую фигурку, которая стоит, полусогнувшись около холодильника и что-то в нем уверенно передвигает. Услышав мои шаги, фигурка на секунду замирает и резко поднимается. На мгновение сердце замирает, а на лице расплывается улыбка. Моя девочка стоит и внимательно смотрит на меня. Губки поджаты, взгляд обиженный, но успеваю заметить, что буквально на какую то долю секунды в ее глазах вспыхивает беспокойство. Да ты ж моя дорогая. Да я ж как тот провинившийся котяра, который наложил в тапки, готов лечь у твоих ног и смотреть на тебя самым жалостливым взглядом из всех возможных. Только чтобы простила и погладила по шерстке. А лучше, чтобы в кроватку к себе взяла под бочок.