— Ты когда успел круассаны купить? Или сам испек?
— Да уж, конечно. Недалеко булочная, доставку заказал. Садись, пока горячие надо съесть.
Сажусь за стол, Дима пододвигает ко мне кофе и тарелку с круассаном. Беру в руки чашку с кофе и с наслаждением вдыхаю его аромат. За этот месяц я выпила кофе не счесть, каждое утро с него начиналось. Но кажется, что сейчас пью впервые за долгое время. Такое ощущение, что впервые за последний месяц чувствую его бодрящий вкус. Открываю глаза и сталкиваюсь взглядом с Димой. Он смотрит на меня, и я вижу на его лице восхищение и обожание. Как же он отличается от того замученного и уставшего мужчины, который вчера вечером заявился домой.
— Это ты в моем кресле сидел, — спрашиваю с улыбкой и глотаю первый глоток кофе. Ммм, как же вкусно.
— Ну я, — признается Дима.
— И почему не спал? Устал же.
— Никак не мог заснуть. Все казалось, что ты мне привиделась, и что это у меня глюки начались. Поэтому заходил и сидел смотрел на тебя.
Его признание вгоняет меня в краску.
— Надеюсь я не храпела, — смеюсь и откусываю кусочек круассана. Какая же вкусная выпечка.
— Иногда прихрапывала и слюньки текли. Ничего прекраснее я никогда не видел.
Протягивает ко мне руку и хочет взять за ладошку, но я ее одергиваю. Не так быстро, пока еще не все так просто как хотелось бы. Я должна быть уверенной, что он снова не выставит меня за дверь, как щенка.
— Дима, я пришла к тебе, потому что Антонина Михайловна рассказала, что у тебя в семье проблемы. Тебе поддержка нужна. Я только из-за этого.
— Хорошо, Ань, ты только не уходи. Я к тебе и не прикоснусь, пока сама не попросишь. Мне главное, чтобы ты вот так рядом была. Плохо мне без тебя.
Смотрю ему в глаза и даже не сомневаюсь в искренности каждого слова. Ну не могут так лгать.
— Ты когда к брату? — быстро перевожу тему. Как у него состояние?
— Состояние не очень. Но кризис миновал. Когда выпишут, мы еще не знаем. А там все будет зависеть от его желания и реабилитации. Но шанс есть. А раз есть, пусть один на миллион, мы его обязательно используем.
— Вы ведь никогда не были близки с братом. Другой бы на твоем месте не стал помогать.
— Ну, что поделаешь, если мне брат такой говнюк достался, — Дима смеется и я невольно улыбаюсь. Мне не хватало его смеха, и этих крепких словечек, которые он так часто отпускал. Но надо отдать ему должное, при сыне он никогда себе такого не позволял.
— А может это шанс для вас.
— Какой шанс? — смотрит на меня с недоумением.
— Шанс наконец то стать семьей. Шанс наконец то забыть все обиды и понять, что вы любите друг друга. Нет худа без добра.
— Может ты и права Анют. Иногда нам нужен очень сильный пинок под зад, чтобы осознать, как любим, — Дима внимательно смотрит на меня, и я понимаю, что сейчас он говорит совсем не о своем брате или отце. Снова обхватываю кружку с кофе и громко отпиваю еще глоток. Между нами повисает неловкое молчание, воздух словно сгущается и в этот момент у Димы просыпается телефон. Глянув на экран, он молниеносно хватает его и сразу отвечает.
— Да, пап, все нормально? Что… подожди, наверняка вы не так поняли…
Вижу, как меняется лицо Димы. Расслабленность моментально растворяется и на нем появляется тревога. Он со стоном кладет руку на лоб и потирает его пока разговаривает с отцом. Чувствую, что что-то произошло, но из разговора ничего понять не могу, потому что Дима только слушает и отвечает междометиями. Затем заканчивает разговор и открывает мессенджер. Примерно с минуту изучает какое-то сообщение, при этом взгляд становится все мрачнее. Меня это начинает уже порядком напрягать, поэтому первая разрываю тишину.
— Дима, что случилось?
Дима вздрагивает и смотрит на меня как будто только сейчас увидел. Затем молча протягивает мне телефон. Беру гаджет, смотря в глаза Диме и пытаясь понять пипец какого уровня сейчас происходит. Опускаю глаза и читаю несколько строк сообщения:
«Игорь, прости меня. Все это слишком для меня, я не выдержу. Я слишком слаба, я не смогу стать тебе опорой. Сына оставляю вашей семье, я не смогу дать ему все, что сможете дать вы. Не осуждай меня.»
— Что это? Кто это написал?