— Ты кушал?
— Нет, — он смотрит на меня и неуверенно косится в сторону столовой.
— Ох ты, я даже не подумал, — Александр Владимирович встревоженно начинает суетиться, — я и не предупредил, чтобы его покормили.
— Я могу что-нибудь приготовить…
— В этом совершенно нет необходимости, — Зинаида первый раз подает голос, громко цедя каждое слово. — Здесь есть кому готовить, и на кухне лишние люди нам не нужны.
— Хорошо, — мы, конечно, с этим еще разберемся, а пока решаю не спорить и не обращать внимание на слово «лишние». — Ты тогда покушай, а потом покажешь мне свои уроки? Ты же готовишься к школе? Я могу помочь тебе.
— Да, — Леша радостно начинает тарахтеть, — у меня в подготовишке много заданий. Я в школу готовлюсь, — Леша добавляет с гордостью. Смотрю на него и узнаю в нем черты дедушки. Такой же важный и строгий взгляд. Я поворачиваю голову и смущенно замолкаю. Мужчины смотрят на меня с улыбкой и такой нежностью в глазах, что я совершенно забываю, что хотела им сказать. Удивительно как буквально за день все может поменяться. Еще вчера я втихаря плакала в подушку, отчаянно скучая по Диме и дням, которые мы провели вместе. А теперь он на расстоянии вытянутой руки и смотрит на меня с такой любовью и обожанием, что ощущение полного счастья окутывает меня с ног до головы, а за спиной кажется вот вот вырастут крылья. А комната, которая до этого казалась мне такой холодной и неуютной, вдруг неожиданно преображается. Кажется, что в нее вдохнули жизнь и даже эта музейная мебель неспособна препятствовать этим удивительным метаморфозам.
Глава 35
Дима
В комнате брата легкий полумрак, хотя на улице только полдень. Занавески наглухо задернуты и сам он лежит на специальной кровати, оборудованной для лежачих больных. Уже несколько дней как его выписали из больницы и это, как ни странно, стало большим облегчением для всех нас. Каждый день мы с отцом проводили много часов в его палате, разговаривали с врачами и решали много насущных проблем. Несмотря на то, что брат лежал в одной из самых дорогих клиник города, с многочисленным персоналом и обслуживанием, хлопот нам хватало. Да, впереди у нас реабилитация и долгие дни, а то и месяцы упорной работы. Но это все впереди, сейчас брату даже сидеть толком нельзя, чтобы не травмировать позвоночник.
Игорь, услышав мои шаги, открывает глаза и поворачивает голову. Внимательно смотрит на меня и с горечью ухмыляется.
— Привет. Что, пришел позлорадствовать?
— Ага, разве я могу такое пропустить, — ни о каком злорадстве, конечно, и речи быть не может, но я не могу упустить возможность немного подколоть брата. Как врач я понимаю, что у него тот случай, когда жалость — плохой помощник. Его нужно держать в тонусе, чтобы он не скатился в депрессию и самобичевание. А тут, как говорится, все средства хороши.
— Хреновый я был брат, да? — неожиданный вопрос брата выбивает меня из колеи. Он же всегда был лучшим и первым во всем. В школе, в университете, в бизнесе — везде и во всем. Хотя не могу признать, что звания лучший брат он действительно не заслужил.
— Ну, какой уж достался. Я не выбирал.
— Да, ты не выбирал, — брат задумчиво смотрит на меня, прокручивая в голове мысли, которые он видимо не планирует мне озвучивать.
Сейчас просто идеальный момент, чтобы предъявить ему счет за все обиды, от которых я натерпелся за всю жизнь. Но неожиданно для самого себя понимаю, что желания это делать у меня совершенно нет. Напротив, мозг почему-то упорно ищет в калейдоскопе наших не самых радужных отношений хорошие и светлые моменты.
— Ну, не совсем ты и плохой брат был, кстати. Помню в школе, в младших классах ты меня даже от старшаков защищал. Помнишь, меня один раз чуть толпой не побили.
В младшей школе я был маленьким и щуплым и однажды старшеклассники зажали меня в углу. Они стали требовать деньги и принялись запугивать меня. Самый крупный, видимо их вожак, замахнулся, чтобы влепить мне оплеуху, но в этот момент сам вдруг завыл от боли. Игорь незаметно подошел сзади и схватил его. Он вывернул его руку, а потом долго и обстоятельно всем объяснял, как сильно они ошиблись, пытаясь обидеть меня. Старшаки быстро уловили, что Игорь мой брат, и больше ко мне не лезли. Когда вся шайка разошлась, брат посмотрел на меня и тихо процедил, что я слабак и даже постоять за себя не могу. В его глазах было презрение, к которому я уже привык. Но было в них и что-то другое, отдаленно напоминающее беспокойство и озабоченность, что буквально на долю секунды мелькнуло в глубине его глаз. А на следующий день он схватил меня за шкирку и буквально силой затащил в машину. Через час мы стояли в спортивном зале секции борьбы, куда меня и записали, даже не спросив хочу я там заниматься или нет. Сначала мне не нравилось и было тяжело, но через какое-то время я втянулся и стал показывать хорошие результаты. А потом за одно лето я перерос всех на голову, да и в ширину раздался. Защита мне уже не требовалась, но привычка заниматься спортом прочно вошла в мою жизнь.