- Так было задумано, – пожал плечами АрДеВиго.
Они замолчали, глядя друг на друга.
- Амарин, – хрипло выдохнул адмирал, - я действительно… грежу вами?
Она помолчала немного, прежде чем ответить, а потом спокойно отозвалась:
- Вне всякого сомнения, Танор.
-Так странно слышать своё имя, произнесенное вами… - адмирал закашлялся и поправился, – произнесенное тобой…
А потом он протянул руку и аккуратным, даже нежным жестом стал стирать с лица пыльное пятнышко:
- Чумазая… совсем девчонка… – адмирал криво усмехнулся, - зато сколько опыта за спиной…
И АрДеВиго, не желая больше ждать и пытаясь заглушить голос совести, горечь разочарования и ещё что-то, не совсем ему понятное, с силой схватил девушку за плечи и притянул к себе. Амарин же столько раз за этот нескончаемый день испытывала страсть, подобную боли, что не сразу поняла, что жар, охвативший плечи, руку, спину, – это не возбуждение, а самая настоящая боль.
- О карский мятый бублик! – только и успела произнести она, прежде чем потерять сознание.
Глава 26
-Ёпт! – услышала Амарин, приходя в себя, – я всё-таки сломала тебе плечо.
- Кармин, – улыбнулась девушка и открыла глаза.
Амарин лежала в белоснежной палате имперского оздоровительного центра, очень дорогой, хорошо обставленной и принадлежавшей, скорее всего, незабвенному адмиралу. Напротив неё расположилась Кармин и вечный рыцарь без страха и упрека Элрой. Девушка хотела приподняться, но не смогла: вся правая сторона была залита восстанавливающей пеной, которая почему-то весила нестерпимо много.
- Но вчера ты скакала, как харезская козарожка, и даже не морщилась.
- Это называется отсроченная боль, – мгновенно вступил в разговор вошедший врач. – Это явление частенько встречается у барков, у представителей многих рас, страдающих раздвоением личности, и у владельцев полного Итура.
- Я сумасшедшая! - изображая обреченность, трагично воскликнула Амарин.
Кармин громко расхохоталась.
- Ты здорово напугала нас, ДейСоло, – вставил слово Элрой.
Амарин непонимающе посмотрела на него.
Кармин не стала мучить:
- Да мы завалились к тебе на работу во время обеда, поржать там или отчебучить чего, но Ньом, зачётный, кстати, парнишка, сказал, что ты дома, так как немного приболела. Мы к тебе, а там вовсю снуют курсанты, таская твое барахло в лер. Я к одному подваливаю и ему так – типа, колись, куда вещи тырите. А они, мол, адмирал приказал, мол, его девушка теперь небоеспособная, и адмирал нянькой бесплатной заделался. Я его прижала легонечко так, а он мне всё, как на духу. Типа, утром выскочил адмирал из резиденции и драгоценную свою протежетутку (ну, за протежетутку он у меня сразу схлопотал), бледную и без сознания, собственноручно в центр поволок, на руках! Даже медицинского лера не дождался.
-О! События разворачивались стремительно! А сколько времени я без сознания?
- Если мы правильно посчитали, то часов двенадцать стандартных, – сообщил Эл.
- Стикская плесень! У меня Дахарог некормленый!
- Чего взметалась, как вымпел на флагштоке? – эта фраза, по мнению Кармин, должна была передать бессмысленность сильных переживаний. – Твоя зверюга у АрДеВиго теперь обитает. Сами видели.
- Мы к адмиралу за разрешением тебя повидать ездили, – пояснил Элрой. – И не делай страшные глаза. Ты теперь у нас объект повышенной секретности.
- Вот старая харезская печенка! – только и смогла произнести Амарин.
Вскоре посетители ушли, а девушка погрузилась в дремоту. Она очнулась через несколько часов, когда за окном уже сгущались сумерки. Рядом с ней, совсем близко, так, что было видно его уставшее, осунувшееся лицо, сидел АрДеВиго.
- Как ты? – с еле заметным в голосе волнением спросил он.
Амарин нервно выдала смешок:
-Эм, мы перешли на ты?
-Да. Как раз перед тем, как ты упала в обморок.
- Я не специально, адмирал, – сказано было искренне.
- Да, – согласился он, – теперь знаю. Отсроченная боль…
Амарин вдруг засветилась лукавой улыбкой:
- Врач сказал, что это бывает у барков и у душевнобольных. А я не барка. Значит…