— Они живут вместе?
— И счастливы, — ледяным тоном заявила Эйлин.
— Счастливы и не женаты?
— Не думаю, что мысль о женитьбе приходила кому-то из них в голову, — чистосердечно призналась Эйлин.
— Очень похоже на Кита, — пробормотал Гидеон и внезапно спросил: — Где она сейчас... эта новорожденная?
На Эйлин накатила волна раздражения.
— Виолетта, — натянуто сообщила она. — Ее зовут Виолетта.
— Виолетта? — переспросил он таким тоном, как если бы услышал, что ребенка — зовут Разбойница.
— Они выбирали имя, а не я, — сказала Эйлин и невольно улыбнулась в ответ на его реакцию. — Ваш брат Расселл и его жена присматривают за Виолеттой, пока...
— Ваша сестра оставила четырехмесячную крошку на попечение этой стяжательницы! — сердито перебил он.
Эйлин удивленно заморгала. Очевидно, Гидеон не очень-то жалует свою невестку. Она вспомнила, что Джастина тоже считала Памелу жадной до денег. Да и самой Эйлин Памела не понравилась, когда она разговаривала с ней.
— Ваш брат тоже оставил малышку, — защищалась Эйлин. — Но между прочим, помимо того что Джастина платит Памеле, она наняла еще и приходящую няню.
— Ха! — скривился в ухмылке Гидеон. — Я звонил Расселлу прямо перед отъездом, и тот не сказал, что у него на попечении ребенок Кита!
— Я тут ни при чем! — вскипела Эйлин. — Поскольку в вашем семействе принято наносить визиты раз в полгода, удивляюсь, что вы вообще что-то знаете друг о друге.
Гидеон Лэнгфорд смерил ее ледяным взглядом.
— Это вы ничего не знаете о нашей семье, — отрывисто сказал он.
— Неправда!.. — яростно начала она. Но тут, вспомнив все, что произошло, резко остановилась, не находя слов, и отвернулась.
Это горе было только ее, и она не могла разделить его ни с кем. Эйлин уставилась в окно, стараясь что было сил держать себя в руках. На мгновение она даже забыла, что находится в комнате не одна, и вспомнила о Гидеоне Лэнгфорде лишь тогда, когда он, словно зная, о чем она думает и что чувствует, подошел к ней и обнял за плечи. Ощутив его сильные руки, Эйлин поняла, что он ей нравится, хотя все говорило не в его пользу.
— Держитесь, Эйлин, — тихо произнес Гидеон. Назвав ее по имени, он как бы говорил, что они друзья, а не враги, кем были минуту назад. — Они живы. Я не верю, что они погибли.
Она судорожно вздохнула, но не повернулась.
— Я тоже не могу в это поверить, — хриплым голосом призналась она.
Гидеон еще с минуту крепко обнимал ее, а потом сказал:
— Нам надо возвращаться.
— Я не хочу уезжать... я не могу, — покачала головой она.
— Нет, можете, — возразил он. — Мне сразу же сообщат, когда появятся какие-то новости.
— Я понимаю, у вас дела.
— Это несущественно, — ответил он, и Эйлин уже не сомневалась, что он ей нравится. Лэнгфорд руководил мультимиллионным концерном, но это ничего не значило, когда пропал его младший брат.
Здравый смысл подсказывал ей, что пребывание здесь им действительно ничего не даст.
— Когда вы хотите уехать? — спросила она и почувствовала, как его руки ободряюще сжали ее плечи.
— Как только вы будете готовы, — сказал Гидеон, отпустив ее и собираясь уходить.
Эйлин повернулась и взглянула на него. Лед в его глазах исчез, и он казался теперь менее суровым.
— Я только сложу вещи, расплачусь и...
— Я сам расплачусь, — заявил Гидеон и, увидев, что она собирается возражать, добавил: — Вы член семьи. — Он вышел, не интересуясь, какое впечатление произвели на Эйлин его слова. Никакой семьи, кроме Джастины и Виолетты, у меня нет, с грустью подумала она и стала собирать вещи. Это оказалось делом нескольких минут.
Когда ехали в аэропорт, Гидеон Лэнгфорд сообщил:
— Меня спрашивали, не хотим ли мы отслужить мессу по Киту и Джастине.
— Надеюсь, вы отказались? — резко спросила она.
— Именно так я и сделал.
Больше они не разговаривали. Однако, когда самолет взлетел, Гидеон вдруг поинтересовался:
— Вы сказали, у вашей сестры были собственные деньги. Значит ли это, что она работала или работает?
— Джастина не преуспела в работе, — откровенно призналась Эйлин. — А при том, как она тратит деньги, дай бог, чтобы ей хватило на пару лет.
— Она их унаследовала?
— Да. Родители завещали каждой из нас некоторую сумму, которую мы должны были получить после того, как нам исполнится по двадцать лет.
— Вам... сколько?
Эйлин пристально посмотрела на него. Ну и вопрос! Сейчас спросит, какова была сумма.