И Сильви в сопровождении Дэдэ вошла в кафе. Прошел час, а они все еще сидели за столиком, болтая обо всем и ни о чем конкретно. Каждый из них узнал главное — оба жили в одиночестве, она — в двухкомнатной квартире в пятнадцатом округе, а он — в холостяцкой мансарде под крышей старого здания на улице Лепик. Прощаясь с Сильви, Дэдэ робко спросил:
— Не могли бы мы как-нибудь вечером вместе поужинать?
— Ну, если вам так хочется… — ответила девушка.
— А когда? Может быть, завтра?
— Лучше послезавтра…
Послезавтра была суббота и, следовательно, на другой день ей не придется рано вставать, чтобы явиться вовремя в «Мари-Каролин».
— Договорились. Вы не против встретиться послезавтра в этом же кафе где-то около половины седьмого? — спросил фотограф.
— Очень хорошо. До свидания, Андре, — кивнула Сильви.
— Зовите меня, как все, Дэдэ, — предложил он.
— Мне больше нравится Андре.
— Ну, так до субботы, Сильви…
По пути домой каждый из них — она в метро, а он в автобусе — вновь остро почувствовал свое одиночество. Но на этот раз оно показалось им не таким гнетущим, как обычно, и оба на какое-то время позабыли о своей некрасивой внешности.
В последующие два дня Сильви, по собственному признанию, вела себя просто глупо: несмотря на то что молодой человек ей совершенно не нравился, она не переставала думать о предстоящем свидании в маленьком кафе.
В назначенный час Дэдэ уже поджидал ее там. Ей показалось, что на этот раз он был лучше выбрит. Она же впервые позволила себе накрасить губы, хотя и знала, что даже незначительный макияж подчеркивал то, что она ненавидела в своем лице.
Дэдэ повел ее ужинать в бистро на левом берегу Сены с посредственной кухней (что Сильви было абсолютно безразлично), но с весьма любопытными завсегдатаями — в большинстве своем фотографами модных журналов и их мимолетными подружками, как правило, из числа манекенщиц. Товарищи Дэдэ по цеху были одеты приблизительно так же, как и он, то есть очень небрежно, и ничуть не чище выбриты. Некоторые носили даже длинные волосы и бороды, которым мог позавидовать православный священник. В бистро царила атмосфера веселья и добродушия. Дэдэ знал всех и каждого, а поскольку Сильви пришла с ним, то ее не потребовалось ни с кем знакомить. Ее тотчас же приняли в шумную компанию, которая, несмотря на внешнюю доступность и свободу поведения, при ближайшем рассмотрении оказалась довольно замкнутой. Далеко не каждый мог стать постоянным посетителем этого бистро! Случайные лица очень быстро покидали это место, понимая, что им здесь делать нечего.
В тот вечер — в ее первый выход в заведения подобного рода — Сильви сделала для себя удивительное открытие: женская половина собравшихся, исключая манекенщиц, состояла из нескольких девиц, чья внешность не только не отличалась красотой, но была даже, по крайней мере у некоторых, если не вдаваться в детали, ничуть не лучше, чем у нее. Тем не менее эти обделенные природой создания смогли найти себе парней и, похоже, даже нравились им. Улыбающиеся лица девушек светились счастьем. Это было как бальзам на душу Сильви.
Но, поскольку скромность, помноженная на разочарование, не позволяла ей сравнивать себя с любой другой девушкой, даже если бы речь шла о конкурсе самых некрасивых, Сильви принялась внимательно изучать тех, кто приближался к ней по своим внешним данным. Ей очень хотелось понять, что именно делало их привлекательными в глазах кавалеров, с любовью на них смотревших. Наконец она пришла к выводу, что главное заключалось в том, как они довольно смело были одеты, причесаны и накрашены. В мини-юбках или в макси-пальто, в вызывающих колготках или в ярких сапогах, они просто не могли остаться незамеченными. Положение спасала их дерзость. Они как бы заявляли: «Мы некрасивы? Ну и что? Из-за этого нас больше замечают, и в конечном счете к нам приходит успех! Но, чтобы добиться подобного результата, нам приходится использовать все средства».
Сильви тотчас же решила, что ее положение в «Мари-Каролин» могло самым чудесным образом помочь ей стать такой, как эти девушки: экстравагантная одежда, необыкновенная прическа и много косметики. Это был, пожалуй, самый важный практический урок, который ей удалось извлечь в тот первый вечер, проведенный с Дэдэ. Втайне, не признаваясь в этом, она была благодарна ему за то, что у него хватило духу привести ее в такое место. С этого дня самые знаменитые своей во многом рукотворной красотой манекенщицы, которыми она раньше восхищалась во время показов мод, перестали быть для нее предметом зависти.
После ужина Дэдэ повел ее на дискотеку, где в полутьме нельзя было разглядеть лиц. Сильви умела и любила танцевать и в конечном счете вынуждена была признать, что вечер удался. Уже на рассвете Дэдэ подвез ее на такси к самому дому.