– И что? – засмеялась спутница. – Сразу объясню, что поисковик и соцсети врут. Информация о моем пребывании в Париже – для отвода глаз, чтобы меня не украли. Нам надо торопиться в «Агентство любых услуг», едем, они неподалеку! Знаете, вы мне сначала противным показались, решила вести себя гадко, думала, выгоните. А вы и дядя Боря – хорошие. Хочу с вами дружить.
– Ты мне тоже нравишься, – улыбнулся я.
Через полтора часа мы с Сашей вошли в нужный подъезд.
– Здрассти, Иван Павлович, – произнес охранник, который сидел в парадной. – О господи!
Последнее восклицание парень произнес, не отрывая взгляд от Саши. И я его понимаю, есть на что посмотреть. На девочке мини-платье, которое едва прикрывает самые интересные женские места. На ногах туфли с умопомрачительными каблуками, поэтому Саша сейчас почти сравнялась со мной ростом – а мне ведь хоть в баскетболисты. На голове у моей спутницы затейливо уложенный парик, который никак не отличить от натуральных волос. На шее колье, на пальце сверкает здоровенный изумруд. Милое детское личико стараниями умелого визажиста превратилось в стандартную мордочку современной звезды интернета.
На плече болтается сумка, цену которой я увидел, когда подписывал договор аренды всех вещей, и не поверил своим глазам: не может ридикюль столько стоить! Сотрудник, который оформлял заказ, заметил мою реакцию клиента и объяснил:
– Недешевая вещь. Винтаж. Первая коллекция великого модельера, после ее показа к нему пришла слава. Клатч в прекрасном состоянии. Поверьте, тем, кто разбирается в люксе, сразу станет понятно, что это кожаное изделие купили на аукционе за сумму, которую можно положить на проценты и жизнь хорошо провести!
Красивым словом «винтаж» теперь называют чьи-то обноски. Мне по душе люди, которые берегут вещи, принадлежавшие их родителям. Если правнучка решила выгулять платье, которое носила ее прабабушка, или захотела выйти замуж в ее подвенечном платье, то это прекрасно. Но покупать за безумную сумму шмотье, которым невесть кто пользовался, мне кажется странным.
Вот только нам следует произвести неизгладимое впечатление на маменьку и всех ее подружек. Поэтому на моей спутнице сейчас нет никаких подделок, все настоящее, все подлинное, все родное.
Дверь подъезда открылась, появилась Зюка.
– Вава! – закричала она. – Мурзик наш! Дай чмокну!
Наградив меня парой поцелуев, заклятая мамина подруженька бросила взор на мою спутницу. Я увидел, как в глазах Зюки завертелись барабаны с цифрами. Дама оценила все – одежду, обувь, сумку, украшения – и расплылась в самой сладкой улыбке.
– Вава, познакомь меня со своей прэлэстной девушкой!
– С удовольствием, – с готовностью откликнулся я. – Моя дочь, Александра Морани.
Наверное, впервые в жизни Зюка потеряла маску своего лица. В ее глазах засверкало жадное любопытство.
– Вава! У тебя есть ребенок?!
– Да-а-а, – протянула Саша, взяла меня под руку и прижалась ко мне. – Папуленька! Почему мы тут стоим?
Зюка, забыв о том, что она великосветская «лэди», опрометью кинулась к лифту. Кабина уехала, а мы остались.
– Папуленька, – громко икая, продолжила девочка, – почему она нас не подождала?
– Потому что Зюка очень торопится к моей маме сообщить о твоем появлении, – сказал я чистую правду.
Глава восьмая
Когда мы вышли из лифта на лестничную площадку, там уже стояла маменька. Она зашипела тоном некстати разбуженной змеи:
– Вава!
Я постарался как можно лучше изобразить смущение.
– Прости, опоздали!
– Это кто? – трагическим шепотом продолжила маменька.
Саша закатила глаза.
– Вижу госпожу Адилье?
– Да, котеночек, – подтвердил я, – перед тобой моя мама!
– Бабушка, бабушка! – завопила во всю мощь девочка, бросилась к маме и, прежде чем та сообразила, что к чему, повисла у нее на шее. – Бабулечка, бабуленька, бабуся!
– Немедленно замолчи, – потребовала маменька, отцепляя от себя подростка, – сейчас же закрой рот.
– Папа, – заскулила Александра, – бабусенька…
– Не смей так меня называть! – взвизгнула мама.
– А как вас называть? – прикинулась дурочкой Саша.
– Николетта, – сквозь зубы процедила маменька.
Александра распростерла руки и опять сумела повиснуть на шее маменьки, крича на сей раз:
– Бабушка Николетта! Я твоя внучка! Бабуся Николетта, ты прямо как старушка из книг про Маугли. Как я рада, что познакомилась с бабулечкой Николетточкой!
Я стоял молча – вроде в произведении, которое вспомнила Саша, не идет речь о старушке.
Из квартиры вышла Дюка. Естественно, она задала вопрос: