Командующему Воздушно-десантными
войсками Советского Союза
генералу армии Маргелову
Нас трое в комнате просторной. Биноклем комполка играет: Хозяин, старый генерал, — Ребята, что-то здесь не то. Давно войною умудренный. Не так ведь наши разгильдяи Седой полковник, он упорно, Шагают, сколько я их драил, Словно у знамени, стоял. Ох, мать их… Я же не святой! Нет, генерал совсем не старый, А, может, фрицы? — Взял бинокль, И кисти рук, и мышцы плеч Подносит медленно к глазам. Готовы возвращать удары, И сразу, будто бы под током, И дальним отблеском пожара Немеют руки… В небе сокол Бьет терпкая от соли речь. Парит спокойно и высоко. — Ну, жми, шофер, не тормози! …Опять оторваны штрафбаты: Упрямый командир полка Ну, комполка, командуй: Собрал комбатов возле хаты. «Вправо!» — Пять самокруток, прядь заката Такой хороший поворот… И узкая вдали река В тылу врага погибнешь — слава Плывет спокойно и печально: Тебя сторонкой обойдет. — Всем, описав свою дугу, Пылят… А выправка, что надо! Собраться здесь. Удар кинжальный Стоят осенние леса. Внезапно нанесем врагу. — Сквозь всю Европу шли парадом. Ночной приказ такой: в атаку Ударим с ходу, без пощады, — Без выстрела. В ножи, в штыки. Кровавая падет роса. Пусть в Кенигсберге будут плакать, И в Нюрнберге пусть будут плакать, — Ударим… — Как наши плачут старики. Что ж, давай, водитель, Быстрее скорость набирай!.. Привал окончен. Батальоны Из окруженья — на восток. Встал генерал, поправил китель. Четыре вольные колонны Полковник вдруг сказал: В леса по древнему закону — Поймите, Ушли, словно вода в песок. Ведь мы могли свернуть… — Курите… Остался довоенный «газик», В нем восемнадцать человек. Казалось, обеспечен рай, Что было, то уже не сглазить, А, может, ад… Туда ведь с матом Но все же паузу в рассказе Летели гиблые штрафбаты. Я чувствую, как талый снег. Об этом здесь не говорят. Ждут комполка. Шофер по скатам И генерал совсем не курит, Стучит кирзовым сапогом: Полковник веки тихо щурит, — Сейчас бы закатиться сватом Наверное, глядит назад И чтобы яблони кругом… И видит где-то вдалеке. В тылу врага четыре нитки… Шоссе осеннее. Он молод Маршруты четырех колонн. И сдуру что-то натворил. — Успеем всюду. — И автомат лежит в руке, «Газик» прыткий Граната рядом, словно молот. Взревел надрывно у калитки. Лес желтый, словно с похорон. Машина из последних сил Рванулась, набирая скорость. Машина с пожелтевших просек — Эх, автомат, работай споро, — Идет на серое шоссе. Боец негромко попросил. Сухая праздничная осень… Баб на покосе Стволы зенитных пулеметов, «Юнкерс» косит, Прицел на уровень спины. Чтоб мир от боли окосел. Война как повар. Люди — шпроты И сухофрукты для компота — И счетверенным пулеметом Объелся повар белены. Глядит, глядит машина вдаль. Докладывает четко кто-то: В крови, в дерьме прорвался — Вот наша движется пехота, «газик», Портянок, видно, ей не жаль. Летит за дальний поворот. (И снова пауза в рассказе.) Лес, восемнадцать автоматов Истерика, кого-то рвет, Глядят с заляпанных бортов. А кто-то плачет и хохочет, Висят тяжелые гранаты, Кто покатился по траве. Мелькнут тельняшки, ведь ребята Мир опрокинут, опорочен Собралися со всех флотов. И безнадежно осовел. Вчера морские офицеры… Сегодня отданы в штрафбат… Но верит комполка без меры, Что это завтра офицеры, И гимнастерки нараспашку. Что нет надежнее солдат. А ночью снова будет бой. И полосатые тельняшки Не приговором трибунала Через траншеи, через страшно Их на врага ведут сердца. Пройдут над вражескую пашней Не сбить летящего баклана Неотвратимою судьбой. Тяжелой каплею свинца. …Полковник тихо веки щурит, Ах, слишком ровно, очень ровно Рванулось море в небеса. Вдали шагает батальон. Десант воздушный белой бурей Равненье держит безусловно. Летит. В безоблачной лазури А «газик» катит себе, словно Лишь парашютов паруса. Цыпленок в будущий бульон. И генерал повел плечами… Мне кажется, что комполка На «газике» летит отчаянно, И осень кружится печально, И узкая скользит река.Однажды в расположение дивизии, куда организационно входил и 15 ОДБ, прибыл генерал А.А. Жданов, член Военного совета Северно-Западного направления и Военного совета Ленинградского фронта. Побывал на передовой, заслушал командиров полков. Недовольство высокого начальника вызвало то, что командиры не знали задачу дивизии, своих соседей слева и справа и их задач. Между двух полков занимал оборону батальон майора Маргелова.
— Дисциплинарный батальон, — предупредил генерала командир дивизии.
— Ну и что, заслушаем комбата, — сказал Жданов.
Майор Маргелов четко изложил задачи батальона, подробно рассказал о своих соседях слева и справа и о порядке взаимодействия с ними. Жданов остался доволен докладом и, как оказалось, запомнил командира батальона.
«Дисциплинарники» воевали самоотверженно, не щадя своей жизни там, где им было положено тем суровым временем и их положением — на самых опасных участках фронта, в первых рядах атакующих. Во время одного из жестоких боев командир получил тяжелое ранение, почти все его бойцы также были ранены, но боевая задача была выполнена. Батальон искупил свои вольные или невольные грехи сполна — кто кровью, а кто — жизнью.
Оставшиеся в живых ребята из 15 ОДБ составили костяк 3-го стрелкового полка 1-й мотострелковой дивизии, командиром которого был назначен майор Маргелов Василий Филиппович. После переформирования полк дислоцировался в Березовке, откуда бойцы ходили на выполнение боевых заданий в тыл врага и выполняли другие задачи в интересах дивизии и армии.
Сложная обстановка на подступах к Ленинграду потребовала от командования оборонявших город войск создания специальных частей, способных выполнять тактические задачи в интересах фронта. Одной из таких частей стал 1-й Особый лыжный полк моряков Краснознаменного Балтийского флота, командиром которого назначили майора Маргелова. Именно А.А. Жданов, вспомнив способного комбата батальона «штрафников», предложил его кандидатуру на эту почетную и опасную должность.
Формирование полка и его боевые действия на льду Ладожского озера описываются по воспоминаниям отца и ветерана полка — заместителя комиссара 1-го батальона, рядового матроса Орлова Николая Федоровича, обобщившего письма других ветеранов полка.
Первый лыжный полк моряков был сформирован в основном из добровольцев — моряков береговой обороны и других вспомогательных служб КБФ, направленных для сформирования различных десантных отрядов. Формирование полка проходило в начале ноября 1941 года в Кронштадте, здесь же в состав полка влились недавние защитники острова Ханко. Моряков переодели в ватные брюки, сапоги, ватные бушлаты темно-зеленого цвета с одной красной звездочкой на левом рукаве. Им выдали лыжи и шерстяные вязаные подшлемники-шапочки. Переписали адреса их родственников и каждого в отдельности сфотографировали.
При переодевании возникли проблемы: переодеваться в «пехоту» моряки категорически не хотели. Недовольство нарастало, грозя перерасти в прямое неповиновение приказу. Тогда командир полка, которому доложили об отказе моряков расстаться с черными бушлатами и бескозырками, собрал полк и обратился к «братишкам»: