Еще в раннем возрасте Василий с братьями помогал матери Агафье Степановне дома по хозяйству и мелкими заработками: то почту возил, то грузчиком подрабатывал, то плотником. Словом, все работы прошел, когда еще был маленьким, — так с гордостью и восторгом вспоминала после войны бабушка Агафья, мать боевого гвардии генерал-майора…
А в тринадцать лет он уже работал учеником в кожевенной мастерской. Дело спорилось в крепких руках подростка. Не прошло и трех месяцев, как мастер стал давать Василию самостоятельные задания, и тот выполнял их старательно и добротно. Вскоре он стал помощником мастера, но не по душе была ему работа в частной мастерской, и в 1923 году он поступает чернорабочим в местный «Хлебопродукт». Здесь, в рабочем коллективе, проявился его талант вожака, его уважали за честность и трудолюбие.
Стал он человеком известным, даже старшие обращались к нему по имени-отчеству. Секретарь комсомольской ячейки предложил Василию вступить в комсомол. Старательно изучив Устав и изрядно волнуясь, пришел он в назначенное время на комсомольское собрание. Все шло нормально пока заместитель секретаря комсомольской организации Изя, которого Василий терпеть не мог за его зазнайство и верхоглядство, не спросил: «Как вы, товарищ Маркелов, относитесь к «еврейскому вопросу?» Ну, Василий и объяснил, что он думает о тех руководителях и идейных вдохновителях, которые сами не знают, что такое труд, а других пытаются поучать. Имел он в виду именно этого Изю, не вдаваясь глубоко в каверзный смысл вопроса. Вернулся он домой расстроенным — отказали ему по предложению Изи в доверии.
— Что, моего Васеньку в комсомол не приняли? — возмутилась глубоко набожная Агафья Степановна. А говорили, что туда только лучших принимают.
Двоюродный брат Иван, секретарь партийной организации института, спросил:
— В чем дело, Вася?
— Не знаю, — честно признался Василий — на все вопросы ответил, работу мою хвалили, а как Изьку лентяем и крикуном назвал, — предложили в следующий раз прийти, получше подготовившись, и еще назвали каким-то «антисемитом».
— Не переживай, брат, я переговорю, с кем следует.
Через несколько дней тот же Изя, заискивающе улыбаясь, приглашал его:
— Вас’ка, почему ты в комсомол не приходишь?. Приходи. Не обижайся.
Скоро его приняли в комсомол, но неприятный осадок остался надолго. Шел 1924-й год…
И никто тогда не мог предположить, что десять лет спустя будет репрессирован партийный начетчик Изя, но в ответ темные силы репрессировали и подающего большие надежды ученого-математика Ивана Филипповича Маркелова. Родным было сказано, что погиб он на шахте.
Страна нуждалась в топливе. Уголь в далекие двадцатые годы был острейшим дефицитом. По комсомольской путевке шестнадцатилетнего Василия Маргелова отправили в Екатеринослав на шахту имени М.И. Калинина чернорабочим, затем он становится коногоном. Начиналась его самостоятельная трудовая жизнь.
Первый спуск в шахту оставил в его памяти неизгладимое впечатление. В те времена основным орудием труда забойщика были кайло и лопата. Только физически сильным и выносливым была по плечу эта неимоверно тяжелая работа.
Однажды, когда бригада, в которую входил Василий, пробивала новый штрек, произошел завал. Забойщики оказались отрезанными от внешнего мира толстым слоем земли. Кое-кто упал духом, кое-кто уже молился Богу. Но Василий Маргелов и еще несколько его товарищей упорно раскапывали завал. Более трех суток они без пищи и воды боролись со стихией, и она отступила. На четвертые сутки после удара кайлом в «стену» завала шахтеры увидели свет и, помогая друг другу, выбрались на волю.
Однако те дни и ночи, проведенные в темном забое без свежего воздуха, воды и пищи, не прошли даром. Василий по состоянию здоровья уже не мог работать на шахте, и его направили лесником в Леспромхоз, в родную Белоруссию.
Лесные угодья, которые каждый день приходилось осматривать молодому леснику, раскинулись на многие сотни километров. Летом — на лошади, а зимой — только на лыжах, без них ни проехать, ни пройти. Ну, как тут не стать заправским лыжником! А ведь иной раз 18-ти летнему парню приходилось на лыжах преследовать браконьеров, и никто не мог уйти от рослого широкоплечего лесника. Во время поиска браконьеров научился молодой лесник читать «лесную книгу». Умел он находить едва заметные следы в лесу, маскироваться, терпеливо выжидать в засаде, не зная, конечно, как пригодятся эти качества ему в будущем, когда он будет водить по вражеским тылам своих бойцов. Сибирские следопыты признавали его за своего, а казаки, видя, как он мастерски управляет в бою конем, считали его казачьего рода. Прошло некоторое время, и на его участок уже никто не посягал. Знали — все равно нагонит, заберет ружье — и наказания не избежать.
В начале 1927 года Василий Филиппович стал председателем рабочего комитета Леспромхоза — СХЛР, где проработал до сентября 1928 года. Вскоре его избрали членом местного Совета и председателем налоговой комиссии, назначили уполномоченным по комсомольской линии по работе среди батраков и по военной работе. Тут же в Костюковичах он стал кандидатом в члены партии.
В 1928 году Василий Филиппович Маргелов был призван в Рабоче-крестьянскую Красную Армию и по путевке комсомола направлен учиться на красного командира. Хотел он стать танкистом — великоват был для тех танков, и, учитывая его физические данные, направили Василия в Объединенную Белорусскую военную школу имени ЦИК БССР в городе Минске.
Благодаря своей природной тяге к военным знаниям и незаурядной физической подготовке курсант Маргелов с первых месяцев учебы вошел в число отличников по огневой, тактической и, конечно же, физической подготовке. Никто не мог сравниться с ним по меткости стрельбы из револьвера «Наган», винтовки «трехлинейки», пулемета «Максим». За эти успехи он был зачислен в группу снайперов и получил личный пистолет ТК (Тульский, системы С.А. Коровина, калибра 6,35 мм). Этот маленький пистолет в начале 30-х годов очень любили командиры Красной Армии, и отец, доставая свой ТК, неоднократно отмечал восхищенные, а иногда завистливые взгляды товарищей.
Курсант Василий Маргелов пользовался заслуженным авторитетом у товарищей по школе, отличался он рвением к учебе, проявляя при этом большие способности к науке побеждать, и поэтому со второго курса был назначен старшиной пулеметной роты. Вот тут впервые по-настоящему проявились способности Василия Маргелова в военном деле. Он не только показывал товарищам по службе пример добросовестного отношения к освоению нелегкой науки побеждать, но и по-командирски требовал от них достижения высоких результатов в боевой подготовке. Большое внимание старшина роты уделял физической закалке курсантов и в особенности — лыжным кроссам. Неудивительно, что его рота через некоторое время вышла в число передовых как по боевой подготовке, так и по физической. А по лыжному кроссу пулеметной роте вo всей школе равных не было.
За время учебы в военной школе Василий Маргелов завоевал большой авторитет также и у командования. Потому и был он вскоре переведен, как тогда говорили, действительным членом ВКП(б). Партийный билет ему был вручен в 1929 году. Отец искренне верил в идеалы компартии, и он уж точно являлся тем коммунистом, которые не на словах, а на деле подтверждали лозунг: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи!». Был он членом бюро комсомольской ячейки ОБВШ, вел комсомольское просвещение, а с 1930 года был избран членом бюро ячейки ВКП (б).
В начале 1931 года в преддверии 17-го съезда ВКП(б) военные училища готовились организовать лыжный переход из мест своей дислокации в Москву. Минская военная школа по высоким показателям боевой подготовки также имела право приветствовать партийный съезд. Встреча лыжных команд была назначена накануне годовщины Красной Армии.