— Что-то случилось, Джума? — спросил Масуд, разглядывая своими черными пронзительными глазами помощника.
— Случилось, командир. Шурави хотят нас накрыть.
— Это не в первый раз, — усмехнулся Ахмад Шах.
— Специальную группу подготовили, из одних сайд-шурави[45].
— Да? Откуда сведения?
— От Амирджана из ХАДа.
— Он был на планировании операции?
— Нет. Там были одни шурави, афганцев не допустили. Но Амирджан завербовал одного из сайд-шурави. Я тебе говорил. Он и рассказал Амирджану.
— Когда они хотят нас накрыть и где?
— Сегодня ночью, когда прибудет почтенный Раббани, люди из «Хезболлах» и Хекматияр. Они решили атаковать наш марказ.
— Но до него еще надо добраться.
— На парашютах с самолета, ночью.
— Смелые кяфиры[46]. Джума, их надо встретить, как положено на Востоке, — Масуд хитро улыбнулся. — Ведь гость, даже нежданный, — это дар Аллаха.
Начальник штаба оценил юмор Ахмад Шаха и осклабился в хищной улыбке:
— Сафар ба хайр[47]… в рай!
Залитый огнями ночной Кабул остался позади. И сколько ни пытался Орлов что-нибудь разглядеть в иллюминатор, ничего не получалось. Стояла сплошная темень. Ни огонька, ни просвета. Огромной темной глыбой без бортовых огней транспортный ИЛ-76 летел на Панджер, неся в своем чреве десантников, готовых на все ради выполнения боевой задачи. «Цвет ВДВ, вот кто летит рядом со мной. Все, кроме меня, Святого и еще трех альпинистов, прошли через боевые рейды», — думал Орлов, оглядывая сосредоточенно-молчаливые лица товарищей. Кто-то из них думал о чем-то своем далеком, уставившись в одну точку, кто-то дремал по устоявшейся десантной привычке.
Саша еще раз поглядел в иллюминатор. Луна так и не показалась. К лучшему это или к худшему?.. Орлов вспомнил, как старлей из их группы, чемпион СССР по парашютному спорту, рассчитывал время, за которое парашютист должен долететь до земли, которую не видно в полной темноте.
— Так, — считал вслух тот, — выброска с высоты две тысячи метров, первые три секунды — свободное падение на стабилизирующем куполе со скоростью тридцать пять метров в секунду. Остается тысяча девятьсот метров после раскрытия купола. Обычно парашютист летит со скоростью около семи метров в секунду. Но горный воздух разрежен, значит, будем снижаться со скоростью где-то около десяти метров в секунду. Получается, что лететь до земли где-то 190 секунд, или три минуты. Плюс-минус по высоте немного собьется штурман. Значит, чтобы наверняка приготовиться к приземлению, засекай время после раскрытия основного купола и через три минуты готовься к встрече с землей. Хуже всего даже не ночь, а то, что там не ровное поле стадиона или советского колхоза, а горы. Это чревато неожиданностями, кстати неприятными. Но ничего, мужики, делай, как учили: коснулся земли — падай набок…
Загорелась желтая лампа. Из кабины пилотов вышел штурман с секундомером в руках. «Хочет сделать ювелирно точнейшую выброску», — догадался Александр. При сплошном гуле двигателей самолета неслышно опустилась рампа[48], и «зетовцы» без команды построились в два потока: справа и слева — две цепочки по четырнадцать человек, каждый, полусогнувшись, как стайер перед стартом, головой упирался в основной парашют впередистоящего.
Выпускающий, прапорщик, член экипажа, отвечающий за десантное оборудование, пристегнулся страховочным ремнем у открытой рампы и внимательно ждал команды штурмана. Вспыхнула зеленая лампа, и заработал на всю мощь противный звуковой сигнал. Десантники внутренне подобрались. Сколько ни прыгай, с любым парашютным опытом, а волнение все равно остается. Это не страх, а ожидание неизвестности, которая ждет тебя за створкой десантного люка, когда ты покинешь воздушный корабль. «Быстрей бы, что ли! — подумал Орлов. — Хуже нет — ждать».
Штурман поднял правую руку и с напряжением следил за секундной стрелкой. Вот она ткнулась в нужную цифру. Рука летчика быстро махнула вниз. Выпускающий резко хлопнул ладонью по парашюту первого десантника у рампы, и тот рывком преодолел последние четыре метра металлического пола, отделяющие его от черноты неба. «Зетовцы» рванули к люку друг за другом, как на стометровке. Чем быстрее парашютисты покинут самолет и чем ближе друг к другу, тем точнее приземлятся и тем меньше будет рассеивание на земле. Через несколько секунд черная пустота неба поглотила десантников.
Орлов огляделся вокруг. Полная темнота, не видно даже белых куполов товарищей. Александр посмотрел на светящийся циферблат «командирских» часов и засек начало движения секундной стрелки. Через три минуты — земля. Он достал из-под контейнера с взрывчаткой, который крепился вместо запасного парашюта, АКС[49] — с длинной трубкой глушителя на конце ствола. Запасных парашютов по закону войны на боевое задание не берут. Удерживая автомат, еще раз посмотрел на часы: земля ждала его через десяток секунд. Снизу послышался громкий шорох валящихся камней. Орлов автоматически взвел затвор автомата и направил его в сторону звука. «Или кто-то из наших приземлился, или… духи, — подумал он. — Ну что ж, встречай меня, Панджер!» Александр сгруппировался, плотно сдвинув ноги и приблизительно, наугад выставил параллельно земле подошвы кимрских кроссовок. Все тело сжалось, напряглось и ждало удара о землю…
49
АКС — вариант автомата Калашникова с откидным металлическим прикладом, предназначавшийся дня воздушно-десантных войск.