Альмейдо понял, хоть и не слова не знал по-русски. Что ж тут не понять? Но болел Альмейдо с похмелья всегда тяжело, с надрывом, поэтому отрицательно покачал головой. Саня задорно подмигнул, ткнул пальцем ему в живот, засмеялся:
— Bad boy. Very bad boy.[69]
Выросший в трущобах Медельины, Луис Альмейдо достиг высот в наркокартеле только благодаря одному своему качеству — никогда ни в чем никому не уступал. Мальчишкой дрался он до кровавых соплей, был жестоко бит, но снова и снова кидался в драку. Не обладая физической силой, только благодаря стойкости и упрямству, выходил Луис победителем из уличных разборок. Полуголодное выживание на улицах Медельины закалило его, и, начав с простого «мула» в наркокартеле, он достиг почти невозможного для парнишки с улицы, став заместителем наркобарона по безопасности. Альмейдо, несомненно, был умным, хитрым, смелым, стойким, но и упрямым человеком. Поэтому подначка Александра «завела» его. Колумбиец, раздраженный, как бык на корриде, позвал бармена:
— Russian drink, please.
— Вот. Молодец, Луис! Прямо good russian boy![70]
Алкоголь и подначка над колумбийцем развеселили Александра. Страх перед будущим в глубине души исчез. Саню охватил кураж. Веселые мысли полезли в голову: «А что? Напоить этого метиса до чертиков, так чтоб до Штатов не очухался, а там оторваться… Слабо этим нерусским водочку-то жрать!»
Плохое знание английского языка подвело Орлова. Он поманил к себе бармена, с трудом подбирая слова:
— Так, косоглазый… будем делать… «северное сияние». Северное — north, сияние не знаю. Во, свет — «light». Короче, слушай, russian north ligth.
Китаец, улыбаясь, как будто понимая, что ему говорят, кивал головой.
— Так, two american drinks of russian vodka,[71] — приказал Саня.
Бармен манипулировал с бутылками и стаканами и вопросительно глядел на необычных клиентов. Два стакана были наполнены наполовину.
Саня, не зная, как по-английски «шампанское», объяснил мимикой лица и рук:
— «Бух!» — взор в потолок. — «Пш-ш-ш…», — руки в стороны.
Китаец наконец понял:
— Champagne?
— О’кей, champagne, — подтвердил Саня и показал на стаканы с водкой.
Бармен проворно заработал. Оба высоких стакана были доверху долиты золотистым шипучим вином.
Орлов вопросительно показал Альмейдо на стаканы:
— Ну что, рванем, Луис? Russian nortn light. Или как?
Алкоголь уже хорошо «забрал» колумбийца, но он старался не показывать вида. Увидев подсмеивающегося над ним русского парня и внутренне распаляясь от выпитого, Альмейдо отчаянно махнул рукой:
— О’кей.
— О’кей, так о’кей, — согласился Саня, смеясь, и потянул «северное сияние».
Альмейдо вслед за ним с великим трудом вытянул стакан russian north light, громко засопел и пьяно уставился на Александра. Саня удовлетворенно похвалил колумбийца:
— Вот молодец, Луис. Good boy. Сопи-сопи. Это тебе не кокаин нюхать. Ну что, парень, продолжим русский банкет? — Он одобрительно похлопал Альмейдо по плечу: — О’кей. Good boy. Почти russian boy.
Тот в ответ пьяно засмеялся. Орлов показал колумбийцу на выстроенные как на парад бутылки:
— Это все здесь — туфта. Сейчас, Луис, я тебе закажу самый главный russian коктейль. «Ерш» называется. Как по-английски, не знаю. Короче, fish. Рыба. Значит так, Луис. Самый главный russian, самый лучший — fish russian коктейль.
Колумбиец пьяно лупил глаза.
— Эй, человек, — позвал Саня бармена, — давай drink.
Китаец боялся выговора от своего начальства за пьяных в баре, но понимал, что, если он не выполнит заказа, случится еще что-нибудь ужаснее. Так что он старательно выполнял все, что говорил этот «недопеченный». А Орлов командовал:
— Так. Three american drinks. О’кей.
— Теперь — beer, пиво.
Китаец удивленно переспросил:
— Beer?
Саня подтвердил:
— Beer, beer. До верха… правильно, под завязку! Заказ был готов. И Альмейдо был почти «готов». Саня снова похлопал его по плечу:
— Ну что, russian boy, давай. Не боишься? Best russian — russian fish. Understand?[72]
Колумбиец тяжело вздохнул, кивнул, соглашаясь:
— О’кей. Best russian.
— Ну тогда go-go, поехали! — Саня подвинул ему высокий стакан с «ершом». — Водка без пива — деньги на ветер. Давай. Go! Я-то вытяну, мистер Альмейдо, а вот ты… поглядим.
Стаканы звякнули одновременно о длинную, как взлетное поле, стойку бара. Глаза колумбийца осоловели, взор был пуст, как пробка. Он сидел, тупо уставясь прямо перед собой. Что-то вспомнив, Альмейдо стал ковыряться в пиджаке, бормоча:
— One, five, one. One, five, one…
Саня понял, что он ищет авиабилеты и говорит номер рейса «1–5—1», 151, и успокоил его: