Все его мысли были заняты мерцающим объектом. Он пытался припомнить, не рассказывали ли о таких вещах его отец или дед. Однако ничего подобного в их племени никогда не происходило — разве что однажды, на ительменской ночевке, они видели похожее мерцание. Сначала все решили, что это северное сияние или звезда, но светящаяся точка начала расти, а потом так быстро ушла за линию горизонта, что никто даже не успел толком рассмотреть этот объект. Тогда Степан был еще юношей, и его дед сказал, что это была ледяная птица Аэвара, каменного гиганта из Срединных гор. По поверьям коренного населения этого края, птица приносила несчастья и смерть, потому что ее ледяные перья незаметно для человеческого глаза проникают прямо в сердце жертвы, и человек сгорает за считаные дни. Правда, потом на это место приехали какие-то военные специалисты, покрутились вокруг и раздали всем странные ампулы с прозрачной жидкостью. Они называли это «антидот» и заставляли всех сделать прививку. Степан не понимал, что происходит, но после массового прививания количество смертей резко сократилось.
Обогнув гейзер, старик вышел прямо на берег реки. Течение в ней было уже не такое сильное, как летом — зима начинала сковывать берега тонким льдом, и плотность воды потихоньку повышалась. Этих тонкостей физики старик не знал, но был уверен, что река течет из-за того, что где-то далеко в горах есть огромная дыра, глубиной до самого конца земли. И там, в недрах, живет добрый бог воды, Ирренгу, который любит людей и поэтому дает им воду и позволяет ловить рыбу. Коряки очень почитали это божество, и шаманы должны были всячески ублажать его.
Перейдя реку по одному из бродов, старик спустился к каменному пригорку. За ним начиналась дорога. Правда, дорогой в полном смысле это трудно было назвать — скорее, это была какая-то заброшенная просека в чаще. Коряк вновь поставил нарты, запряг собак и продолжил свой путь. Его все еще занимала мысль о знамении. Он слышал много легенд о явлениях каменного гиганта, ледяного волка и множества других опасных существ. И все они предварялись каким-либо небесным явлением. Да и северное сияние прошлой луной было не таким ярким, как обычно. Шаман начинал все серьезнее задумываться о том, что вчерашний случай — это только первая ласточка грядущего катаклизма.
Старик продвигался все дальше и дальше, и над тундрой начало смеркаться. Однако шамана больше заботило другое: он чувствовал, что приближается буран. Даже днем он представляет для незащищенного путника огромную опасность, а уж ночью, в тридцатиградусный мороз, и подавно. Нельзя сказать, что он очень уж переживал по этому поводу. Не первый раз ему приходилось ночевать в тундре: какая охота без шамана? Поэтому добытчики из его племени часто брали его на промысел, особенно когда ходили бить крупного зверя. А в этих путешествиях Степан насмотрелся такого, что теперь в лесу ему ничего не могло угрожать, будь он хоть совершенного голый и с одной спичкой в руках.
Недалеко от излучины коряк нашел подходящее плато, которое располагалось с подветренной стороны маленькой «мертвой» сопки. Там старик поставил нарты и расчистил место для палатки и кострища. Собаки по своей дикой привычке зарылись в сугробы, и только вожак все еще оставался с хозяином, охраняя его от возможной опасности.
Шаман не стал медлить и за несколько минут развернул низкую палатку из шкур. Однако для того, чтобы не замерзнуть ночью, ему был необходим костер. А лучшего топлива, чем кора каменной березы, придумать было нельзя, да и незачем: здесь это дерево произрастало фактически везде.
Взяв с собой острую палку, которой обычно пробивают лед в заводях, и старый карабин системы Симонова, старик двинулся в ближайший перелесок. Стоит заметить, что эти карабины были в ходу у местных жителей — неприхотливость оружия и его дешевизна были самыми подходящими качествами для камчатской глуши.
Опытному коряку не потребовалось много времени на то, чтобы отыскать подходящее дерево. Казалось бы, деревьев уйма, и с любого можно надрать сколько угодно этой волшебной коры. Но не со всякой березы можно снять кору. Во-первых, из-за ее крепости. Если кора не отошла в некоторых местах или не отвалилась сама, то отдирать ее от ствола — занятие практически безнадежное. Во-вторых, из-за первобытного уважения к природе и лесу. Если березу «заставить» отдать кору, то это, по убеждениям всех жителей Севера, может навлечь на человека большую беду. Духи леса не прощают вмешательства в свои владения.
Шаман удовлетворенно хмыкнул, посмотрев на один из стволов. Кора отошла снизу, и потому ее можно было аккуратно подрезать по бокам, а потом оторвать, не причинив никакого вреда дереву. Старик достал острый охотничий нож и принялся пилить кору, стараясь поддеть ее кончиком лезвия. Внезапно вожак, который не отходил от хозяина ни на шаг, злобно зарычал. Старик оторвался от своего занятия и развернулся. Глядя туда, Теченеут побледнел, и нож, выпавший из разжатой руки, вонзился прямо в корень березы.