Он влюбился. И знал, что чувство его взаимно.
Выхаживал по комнате, запустив ладони в светлые прямые волосы. Думал, думал, думал, мерил шагами номер. Пока ему не надоело думать.
Он решил действовать. Вернуть себе Питера во что бы то ни стало.
Гарри отправился на пляж. В самый час-пик, когда солнце со всей силой согревало воду и песок. Душа его ушла в пятки, слёзы больше не текли из глаз, им овладевало лишь непреодолимое желание. Найти Питера. Попросить прощения. Постараться его вернуть. Он подозревал, что вряд ли сможет увидеться с ним когда-либо ещё, но внутри ещё теплилась надежда. Пока есть слёзы, есть надежда. *
Так он, по крайней мере, думал.
Стоя у центрального входа на пляж, он глазами искал заветную фигуру, что теперь представала лишь в его мечтах. Он вновь пытался услышать эти шутки, эти злосчастные коронные фразочки Питера Паркера, принадлежавшие только ему, одному ему!
Но он снова его не видел. Снова тёр ладонями лицо и томно вздыхал.
Затем — отправился на другой пляж, где Питер изредка подрабатывал. К несчастью Гарри, даже там его не оказалось.
Озборн уже терял всякую веру в то, что сможет в последний раз увидеть Паркера. Он боялся, что забудет его плавный голос, то, как он однажды говорил им по-португальски, и то, как он обращался к нему, к Гарри. Неужели? Неужели?! Неужели?..
Озборн вернулся к себе в номер. Чемодан с собранными вещами уже лежал посреди комнаты. Постель вновь была не заправлена. Билет на самолёт одиноко лежал на тумбе, где когда-то лежала упаковка мороженого.
Гарри сполз по двери на пол. Он угрюмо спрятал лицо в руки. Ему больше не хотелось думать. Он найдёт его, верил он. Обязательно найдёт, дома, в Нью-Йорке. Пробьёт по базе, узнает его данные — он мог это сделать. Только, к сожалению, не сейчас.
***
Уже вечерело. Сумерки сгущались над берегом, и единственное, что его издалека освещало — постоянно мигающий свет из клуба. Гарри прихватил с собой бутылку виски и уселся у кромки воды. Он был совершенно одинок, даже не видел пловцов, решивших окунуться на ночь глядя. Аттракционы закрылись, как и лавки с продуктами и напитками. Работали лишь бар и клуб…
Он сделал большой глоток напитка. Отец бы наверняка пожурил бы его сейчас за столь частое употребление алкоголя. Но нет. Гарри не будет думать о морали. Ему нужно было уменьшить эту боль, овладевающую его сердцем с каждой минутой. Он схватил камешек, валявшийся здесь, и запустил по воде. Волны утихли, на море стоял полный штиль. Он пытался запустить блинчики, как изредка делал в Нью-Йорке, но у него не выходило.
Гарри привстал. Взял ещё один камешек. Это был построенный детьми замок, но кого это волновало сейчас? Озборн лишь брал с него камни и яростно кидал в море. Затем, совсем разозлившись, кинул и бутыль. С громким плеском, раздавшимся в глубокой тишине пляжа, она приземлилась на поверхность воды, погрузилась и выплыла обратно. Гарри не в силах был больше стоять, но пытался. Усердно. Снова взял камень, снова занёс руку, и…
Остановился.
— Ты неправильно его держишь, — он почувствовал, как кто-то берёт его под локоть и пытается показать, как надо пускать блинчики. — Просто нагнись немного и держи руку под таким углом, хорошо?
Этот голос он узнал бы из миллионов. Лёгкий вечерний бриз развевал его волосы, такие знакомые волосы, пахнущие шоколадом и сливками.
Гарри повернулся. Устремил свой взгляд выше, перед ним. В его глазах читалась надежда. Огромная надежда. И снова слёзы. Одинокие слёзы.
Он кинулся на него и сжал в объятиях, таких отверженных и крепких, что тому не хватило дыхания. И он не собирался отпускать его. Гарри не верил, что такое может произойти. Всё это сон, наверняка сон. Такого не бывает. Это лишь галлюцинации. От алкоголя.
Озборн отстранился. Вновь посмотрел на Питера. Провёл ладонью по кучерявым каштановым волосам. Ему не хватало воздуха, он часто-часто дышал и… улыбался. Улыбался так сильно, что скулы сводило. Затем он рассмеялся.
— Господи, это правда ты?
— Ну, ещё не господи, но уже я, — с ухмылкой ответил Паркер. — Не хочешь меня знать, значит?
— П-прости, — Гарри мог бы опустить взгляд, но он ценил каждое мгновение, когда смотрел на Паркера. Рассматривал его глаза и губы, нос и скулы. — Я не… Я…
— Я знаю, — ответил Питер. — И я тоже, Гарри.
Они слились в едином поцелуе. Весь мир вновь остановился, закружился вокруг них, и шум воды аккомпанировал им, а лёгкий, совсем слабый ветерок колыхал их волосы. Они были вместе, вновь в объятиях друг друга, совершенно одни в этом мире, и такие счастливые.
Но окружающая их природа была не единственной, кто аккомпанировал им. Из клуба доносилась эта летняя беззаботная «Деспасито».
Комментарий к
* “Пока есть слезы, есть надежда” - фраза из сериала “Доктор Кто”.
И кстати, это еще не окончание ;)
========== Эпилог ==========
— Да я с самого начала уловил твой нью-йоркский акцент, — махнул рукой Гарри. — Большого ума не надо, чтобы его распознать.
Питер улыбался. Они сидели в летнем кафе, на улице и пили коктейли. Только теперь — молочные. По широкой дороге, тянувшейся вдоль нескольких кварталом, проезжали машины, оставляя выхлопы, газы и бензин на дороге. Погода стояла чудесная: прохладный ветер едва колыхал листья деревьев, а солнце спряталось за облаками и не так сильно пекло головы.
— Зато теперь не придётся переживать, что мы постоянно будем на расстоянии друг друга, — Питер сделал небольшой глоток коктейля, игриво прикусывая трубочку.
Оба не могли произнести этого вслух, но и сами боялись оказаться далеко после того случая. Тогда их сердца бились в тревоге, теперь — трепетали от счастья.
— И где ты собираешься практиковаться после университета? — поинтересовался Гарри, помешивая трубочкой коктейль.
— Не зна-а-аю, — протянул Питер. — Наверное, в какой-нибудь компании. Например, в «Оскорпе».
Гарри прыснул. Брызги от напитка снова разлетелись по воздуху; парочка попала на футболку Паркера.
— Ты врач, а не учёный! — воскликнул он. — Так что иди практиковаться в больницу.
— Ты не хочешь, чтобы я был рядом с тобой? Опять? — играя бровями, произнёс Питер. — Ну ла-а-адно, — он ухмыльнулся.
— Даже не пытайся задеть меня. Теперь ты никуда от меня не уйдёшь. Ты стоишь на учёте в моей базе данных, — Гарри приподнял свои круглые тёмные очки и посмотрел из-под них на Паркера. — Я тебя из-под земли достану. И кстати, — продолжил он, посматривая на пустую миску из-под мороженого, — твоё было всё-таки лучше, — улыбнулся он.
— Конечно! — без тени сомнения воскликнул Питер, словно это его задело. — Я же чёртов мороженщик.
Они лишь недавно прилетели из Португалии. Все сувениры, что Гарри приобрёл там, он привёз с собой. Даже забавную кепку с надписью «Я люблю Португалию». Теперь она украшала вьющиеся волосы Паркера. Он снял её, повертел в руках и положил на стол.
— К слову, на этой кепке пять ошибок в слове «Питер». Задумайся над этим.
Гарри засмеялся. Смех его был искренним, и он не знал, чему радовался больше: шутке или тому, что Паркер наверняка был рядом с ним. И теперь пусть только попробует уйти.
Из кафе послышались знакомые нотки мелодии. Питер вначале прислушался, а затем недовольно произнёс:
— Господи, я уже ненавижу эту песню. Слушал её на пляже каждый божий день, — вздохнул он.
— Я её наизусть уже выучил. Хоть и не знаю португальский.
— Это испанский вообще-то.
— Ох, простите, что задел чувства полиглота, — ухмыльнулся Гарри.
Конечно, это была «Деспасито». Это всегда была она. Их песня. Песня, что согревала им сердца.
А пока что они, непринужденно смеясь, сидели друг напротив друга, благодаря судьбу и туроператора за то, что нашли друг друга в этом огромном, многолюдном и запутанном мире.