Тогда понятны странности: несмотря на якобы ярый антисемитизм Гитлера в его армии служило около 120 тысяч евреев, из которых более 10 тысяч оказались в советском плену, а образец этого необычайного сочетания еврей-антисемит Юлиус Штрайхер (он же Абрам Гольдберг) на Нюрнбергском процессе был приговорен к повешению за зоологический антисемитизм, и у подножия виселицы прибили дощечку с настоящим именем.
И тогда картина истории того периода выглядит весьма трагически-оригинально в Германии и в России. В Германии, воспользовавшись тяжелейшим экономическим и моральным положением немцев после поражения в Первой мировой войне, эти евреи и полуевреи одурачили немецкий народ любимой ветхозаветной расистской идеей превосходства и вовлекли его в агрессивные войны за мировое господство; а после этого морально подавленные виновностью неучаствовавшие в этой масштабной афере многие поколения немцев платят в течение нескольких десятков лет Израилю и евреям на всей планете огромные миллиарды денег.
А в Российской империи в 1917 году евреи втянули часть одураченного неграмотного русского народа в ужасную мясорубку, а теперь в новой России евреи орут о кровавых преступлениях большевиков, имея в виду исключительно русских, и требуют, чтобы власти от имени русского народа принесли публичные извинения и покаяния, например, последний раз я наблюдал очередную подобную истерию (причем в прямом смысле) на московском телеканале ("Ц") в исполнении двух евреев — Марка Урнова и А. Караганова 6 мая 2011 года. А что касается менее масштабной трагедии в СССР 30-х годов, то в наличии у Сталина половины еврейской крови по отцу убеждали не только всезнающий разведчик Э. Климов, исследователи истории А. Лапшинов, В. Торчинов, А. Леонтюк, но и известный еврейский историк Э. Радзинский, и даже сугубо еврейский авторитетный журнал «Вестник Бнай-Брит» (за 3 марта 1950 года). Но Сталин не поддержал стремление Бланка-Ленина и Бронштейна-Троцкого вершить мировую революцию ради мирового господства евреев, мировой гегемонии, и использовать для этих целей захваченную Россию, он пошел наперекор в этом вопросе и, перехватив у них власть, стал строить на базе Российской империи новую империю с новым социальным укладом, по его мнению — более справедливым для народов России.
В результате получается оригинальная картина вопиющей несправедливости и коварной наглости: с 1917 года по 1953 захватившие Российскую империю евреи подавляли оккупированные народы огромным количеством жутких кровавых преступлений, кошмарным страхом, концлагерями, а теперь — после развала СССР, захватив огромные общенародные ресурсы, пытаются методично, технологично подавить русский народ несуществующей виновностью за свои же жуткие преступления.
В 1946 году в условиях развязанной Западом холодной войны Сталин принял решение использовать еврейский фактор в политической игре против Англии и США, и чтобы получить себе в союзники еврейство, предложил лидерам мирового еврейства всестороннюю помощь в создании государства Израиль. Тем более, что кадров для верхушки Израиля у него хватало — «Именно Лазарь Каганович сыграл решающую роль в создании государства Израиль, во главе которого он поставил своего надежного человека Бен-Гуриона, урожденного виленского иудея Давида Грина (работавшего вместе с Кагановичем в Гомеле). Своими людьми были Голда Меир, дочь крупного купца, которую в молодости знали в Киеве как Галину Марченко, получивший советское военное образование Моше Даян и многие другие», — объясняет А. Иванченко («Путями великого россиянина», СПб., 2006 г.).
«Глава иностранного ведомства СССР Молотов считал, что следует отказаться от союза с арабскими компартиями, потому что они никакой роли в обществе не играют, а сионисты — сила, способная добиться ухода англичан из Палестины. Поскольку социал-сионисты идейно близки (! — Р.К.) к ВКП(б), вполне реален их стратегический союз с Москвой», — объясняет израильский историк Я. Рабинович.
Понятно, что руководство Англии было не в восторге от того, что СССР, Сталин влез в их дела в Палестине. Поэтому нужен был хороший повод, и Сталин его организовал — на встрече с начальником Имперского генерального штаба Великобритании фельдмаршалом Б.Л. Монтгомери 10 января 1947 года Сталин заявил, что «приветствовал бы военный союз с Британией». По словам Монтгомери: «Сталин повторил это заявление дважды, и мне показалось, что он очень хотел, чтобы я его правильно понял» (из исследования Ю. Емельянова). А в своём отчете Монтгомери сделал вывод: «В целом я пришел к выводу, что Россия не в состоянии принять участие в мировой войне против любой сильной комбинации союзных стран, и она это понимает. Россия нуждалась в долгом периоде мира, в течение которого ей надо будет восстанавливаться».