После осени 1993 года процесс возвращения евреев в «проклятую Россию» приобрел другие масштабы — увеличился многократно, например, некогда покинувший СССР Шабтай Калманович (род. 1947 г.) был владельцем игорного дома близ Йоханнесбурга в южноафриканском районе Бопутатсвана, замка в Каннах, виллы в Тель-Авиве, собственного самолёта, и в свои 46 лет он возвращается в «перестроечную» Москву, где организовал Тишинский и Щелковский торговые центры, фирму владеющую сетью аптек и аптечных киосков, совладелец «Спартака». Вернулись многие дети еврейских диссидентов-отказников волны 70-х, которые получили западное образование, поучаствовали в каком-то небольшом бизнесе и имели стартовый капитал, поэтому они имели явное преимущество перед российскими физиками и филологами, пытающимися открыть своё дело. Например, нынешний владелец Михайловского театра Владимир Кехман приехал с большими деньгами из Лос-Анджелеса, и организовал фирму «JFC» — крупнейший поставщик бананов в Россию. А Д. Финкельштейн вернулся из Голландии и стал ведущим поставщиком мяса на российский рынок, а его вернувшийся брат — организовал мощную фирму в шоу-бизнесе. Сотни таких биографий найдёте в специальных журналах для бизнес-сообщества: от «Эксперта» до «Компании».
Во всех более-менее значимых видах бизнеса в России вы встретите явное доминирование представителей одной и той же нации. Даже в российском лесу ведущую роль играют Захар Семушкин и Борис Зигнаревич (владельцы «Илим Палп») и привлечённые ими иностранцы. В 1994 году я был свидетелем того, как два еврейских бизнесмена из Голландии, у которых стояли на рейде два корабля с цитрусовыми, срочно искали в Санкт-Петербурге именно своего толкового соплеменника и нашли бывшего заведующего овощной базой, только что освобожденного из мест заключения; теперь у этого миллиардера самая крупная фирма по импорту фруктов и овощей в России. С русскими такие «чудеса» не происходили по объективным причинам.
В конце 1993 года к этому времени уже признанный олигарх М. Ходорковский, понимая перспективность нефтяной отрасли, задумал приватизировать предприятия именно этой сырьевой отрасли и в связи с этим в 1993 году попросил Б. Ельцина дать ему пост в правительстве именно в этой отрасли. И Ельцин дал ему пост заместителя министра топлива и энергетики, «пустил лису в курятник». Началась подготовка к глобальному грабежу общенародных богатств России, её природных ресурсов. «Когда через 5 лет ельцинских реформ кубанцы вновь избрали меня в руководство краем, от гигантов индустрии и агропромышленного комплекса, от элитного молочного стада мало что осталось, а от многих заводов и фабрик, животноводческих комплексов — только руины, как после войны. И так — не только на Кубани, вы это знаете» — отметил эффективную разруху демократов Н.И. Кондратенко (из выступления 14 октября 2000 года).
Эту главу и анализ событий 1993 года, последнего этапа десталинизации, я закончу демонстрацией трёх разных мнений о «выдающемся» разрушителе СССР и новой России, кумире Д. Медведева и В. Путина — Б. Ельцине. Самая восторженная победная статья демократов была напечатана в журнале «Огонек» за январь 1994 года (№2-3, стр. 26-27) под названием «На той единственной гражданской», вот отрывок из этой статьи, В. Новодворская: «Мне наплевать на общественные приличия. Рискуя прослыть сыроядцами, мы будем отмечать, пока живы, этот день — 5 октября, день, когда мы выиграли второй раунд нашей единственной гражданской. И «Белый дом» для нас навеки — боевой трофей. 9 мая — история дедов и отцов, чужая история.
После октября мы полноправные участники нашей единственной гражданской, мы, сумевшие убить и не жалеющие об этом, — желанные гости на следующем Балу королей Сатаны.
Утром 4 октября залпы танковых орудий разрывали лазурную тишину, и мы ловили каждый звук с наслаждением. Если бы ночью нам, демократам и гуманистам, дали танки, хотя бы самые завалящие, и какие-нибудь уцененные самолёты и прочие ширли-мырли типа пулемётов, гранатометов и автоматов, никто не поколебался бы: «Белый дом» не дожил бы до утра и от него остались бы одни развалины.