Поминали профессора-ядерщика в городской столовой, напоминающей вокзальный зал ожидания. За длинными столами посменно пересидел чуть ли не весь город. По бедности столы были накрыты “без излишеств”: кутья, блины, вареная картошка, пол стакана водки на брата.
В последний путь провожали лауреата всех высших отечественных премий, человека, которого любая страна приняла бы с распростертыми объятиями, окружив всеми мыслимыми заботами. А что же та страна, для которой он ковал “ядерный щит”, — почему она, доведя его постыдной нищетой, тупым чиновным равнодушием до самоубийства, не вздрогнула от ночного выстрела в Снежинске?
Лишь несколько коллег покойного из Нижнего Новгорода и Арзамаса-16 смогли прилететь на похороны. Билет до Екатеринбурга стоит под 2 млн руб. в один конец — кто из ученых может сегодня позволить себе такую роскошь? Гордость нашей науки, физики мировой величины — измученные откровенной бедностью, больше похожей на нищету!
У гроба Нечая не звучало пламенных речей. Люди, живущие в этом закрытом городе, работающие в этой закрытой отрасли, знают, с каким страшным оружием имеют дело, они обязаны контролировать свои эмоции. Только заместитель Нечая сказал на кладбище: “Не хочу здесь говорить о тех людях, которые довели до этого, о тех продажных, подлых политиках, которые все это сделали. Владимир Зиновьевич не мог этого выдержать”.
Из высокого московского начальства на похороны не приехал никто. Не было даже стандартных соболезнований: ни телеграмм, ни венков — ничего. Власти отнеслись к поступку Нечая как к святотатству, возмутительной дерзости: “Как он смел! Он на весь белый свет опозорил родное правительство! У нас тут демократия, реформы, стабилизация, жить становится все лучше, а он посмел сказать: “Посмотрите на них — они безумцы!”
Когда от безысходности стреляется безвестный офицер в захолустном гарнизоне, объявляют сухую голодовку энергетики, бастуют шахтеры, учителя, врачи — это “глаза не ест”: мелкие, незаметные люди. Но когда кончает с собой крупный физик, лауреат, представитель интеллектуальной элиты — это срам и преступление, которое не скроешь. И Кремль обиделся на покойного — он выдал страшную государственную тайну.
Владимир Нечай избрал, казалось бы, последний способ обратить внимание общества на то, что происходит. Он не был услышан.
В траурной процессии негромко переговаривались: “другой может поступить иначе”, очень хорошо понимая, о чем идет речь. Специалистам-ядерщикам и так было ясно, каким может быть “другое решение”. Неужели, спрашивали они, в Москве не понимают, насколько опасно доводить до такого состояния людей, в чьих руках ядерный арсенал?
Что им сказать? Только повторить: люди в Кремле невменяемы, корыстны, очень опасны для своей страны. Да, в Москве неравнодушны к вопросам национальной безопасности — в том смысле, что каждый норовит пристроить в СБ своего приятеля, попутно погрозить НАТО, пошуметь насчет Севастополя.
При таких заботах — не до Снежинска.
А что касается государственной тайны, то она действительно есть. Ее объяснил всем нам своей смертью профессор Нечай: сегодня в России никто не гарантирует безопасность термоядерного оружия. Понимаете?
Клановая политика
Можно ли сегодня ответить на вопрос, какой политической или экономической доктрины придерживается правительство? Какую идеологию исповедует наш президент, кабинет министров, администрация — либеральную, социал-демократическую, или какую-либо еще? Ничего похожего. Особенность российской ситуации как раз и состоит в том, что действия верхов не вписываются ни в какую известную идеологию. Произошла деидеологизация в худшем смысле слова. Образ кремлевского мышления и направленность политики все более и более приобретают узко корпоративный характер.
Устройство власти, которое имеет сегодня Россия, с общественной точки зрения предельно неэффективно: эта власть не в состоянии решить ни одной проблемы страны. Ее главная характеристика состоит в том, что она корыстна, все ее действия предпринимаются исключительно из соображений выгоды, причем чаще всего материальной, того или иного олигархического клана.
А что еще можно было ожидать при том способе формирования правительства, который был избран? Президент, одержав победу на выборах, просто раздал министерские портфели верным слугам партии власти, которые, как люди зачастую никому не известные, никаких обязательств перед избирателями ненесут. Такими обычно бывают чиновники, но не государственные деятели.