Весь приведенный перечень доказательств, по мнению Полосина, позволял сделать одно важное заключение: у Кутузова имелся план поджога Москвы, включавший в себя уничтожение казенного имущества и зданий и дезориентацию противника относительно направления движения русских войск.
Правда если принять внимание эти доводы, то по вине Кутузова в начавшемся в городе пожаре погибли до 30 тысяч раненых и больных российских солдат, оставлены в Москве на милость победителя.
Но каких еще жертв не принесешь ради победы!!! Тем более что и Наполеон потерял в той же Москве до 30 000 солдат и офицеров, а оставшиеся войска после московского пожара была деморализованы.
О том, что император Александр Первый и Кутузов готовились к пожогу Москвы с целью подрыва боеспособности французской армии может свидетельствовать и письмо Растопчина- Багратиону. Вот индексный отрывок:
"...Народ здешний по верности к Государю и любви к Отечеству решительно умрет у стен Московских и если Бог ему не поможет в его благом предприятии, то, следуя русскому правилу не доставайся злодею (Подчекрнуто в документе), обратит град в пепел и Наполеон получит вместо добычи место, где была столица.
О сем не худо и ему (Наполеону - М.Г.) дать знать, чтобы он не считал на миллионы и магазейны хлеба, ибо он найдет уголь и золу".
В действительности существовало и предписание московского генерал-губернатора о вывозе пожарных труб, хотя Глинка отстаивал точку зрения о существовании подобного приказа со стороны Кутузова.
Поэтому разбор имеющихся документов и воспоминаний современников московского пожара 1812 г. позволяет уверенно заявить, что действительно Москву поджигали по приказу генерал-губернатора Ростопчина.
Да и сам Ф.В. Ростопчин находясь правда в опале говорил: «Москва была отдана за Россию, а не сдана на условиях.
Неприятель не вошел в Москву — он был в нее впущен — на пагубу нашествия».
Император Наполеон тоже оставил потомкам свое мнение о пожаре Москвы.
«В доме «негодяя» Ростопчина, говорит Наполеон, захватили ружья, бумаги и начатое письмо — он убежал, не успев его кончить
... Москва, один из богатейших городов в свете, не существует более; эта потеря неисчислима для русских, для их торговли, для дворянства; ее можно оценить в несколько миллиардов. Арестована и расстреляна сотня поджигателей.
Тридцать тысяч раненых и больных русских сгорело. Богатейшие торговые дома России разорены.
Ничего не успели вывезти и когда увидели, что все попало в руки французов — сожгли свою первопрестольную столицу, свой святой город, центр империи... Это преступление Ростопчина. Мы боролись против огня, но негодяй губернатор принял ужасную предосторожность — вывез или уничтожил пожарные инструменты».
Французы так же сумели установить, что поджог Москвы был осуществлен специальными средствами, которые изготовил некий инженер Шмидт.
Теперь разобравшись и с Ростопчиным давайте снова вернёмся к версии о причастности к пожару М. Кутузова, а для этого посмотрим на поведение непобедимого фельдмаршала после принятия им на военном совете 1 сентября 1812 г. в деревне Фили решения об оставлении Москвы неприятелю без сражения.
Отдав приказ об отступлении с позиции на Воробьёвых горах, главнокомандующий русскими войсками М.И. Кутузов распорядился уничтожить армейские продовольственные запасы и военное имущество, сосредоточенные в Кремлёвском арсенале, на артиллерийских складах у Никольских ворот Китай-города, у Сухаревой башни и у Красного пруда, на пороховом складе у Симонова монастыря, на комиссариатском складе Замоскворечья на набережной Москвы-реки, на продовольственных складах (дворах) в разных местах города, на фуражном складе на берегу р. Синички и на складах леса и пиломатериалов в Пречистенской и Басманной частях.
На этих объектах находились 20 тыс. пудов пороха, 1600 тыс. патронов, 27 тыс. артиллерийских снарядов, 156 орудий, большое количество ружей и сабель, комиссариатские и провиантские запасы на 2,5 млн. рублей.
И все это уничтожить Кутузов поручил губернатору Ростопчину и его людям. А уже Ростопчин, когда ему около 20 часов 1 сентября 1812 г. стало известно об оставлении столицы войсками, собрал ночью в своём доме на Лубянке доверенных лиц московской администрации, среди которых и распределили первоочередные объекты для поджога.
Сам Кутузов в это время вместе с оставшейся в его подчинении российской армией очень спешно отступал из Москвы в далекий Тарутин. Это более 80 км от Москвы.