14 мая 1812 г. под именем доктора медицины Генриха Шмита, курляндского уроженца, он был инкогнито доставлен в Москву и помещен в усадьбе Воронцово, в 6-ти километрах от Москвы по Калужскому шоссе (теперь в черте Москвы). Сюда же были доставлены рабочие, число которых со временем превысило 100 человек, и все необходимое оборудование.
Объект строго охранялся. Для удаления излишнего любопытства был распущен слух, что здесь работает фабрика по производству земледельческих орудий. Работы шли полным ходом вплоть до вступления неприятеля в Москву и поглощали огромные суммы около 320 000 рублей
Перед отступлением из Москвы «хозяйство» Леппиха на 130 подводах тоже было вывезено.
После того, как с Наполеоном было покончено, надобность в услугах Леппиха пропала, и он был отправлен «туда, откуда он родом».
Там его следы и затерялись….
Но это было потом, а вот 22-го августа 1812 г. тот же М. Кутузов уже запрашивал у московского главнокомандующего сведений «об еростате, который тайно готовится близ Москвы.
«Можно ли будет им воспользоваться, прошу мне сказать, и как его употребить удобнее», сообщая одновременно о намерении дать генеральное сражение на занимаемой им позиции, правда, опять с оговорками.
Ответом графа Растопчина можно считать его афишу, изданную в тот же день:
«Здесь мне поручено от Государя было сделать большой шар, на котором 50 человек полетят, куда захотят: и по ветру, и против ветра; а что от него будет, узнаете и порадуетесь.
Если погода будет хороша, то завтра или послезавтра ко мне будет маленький шар для пробы.
Я вам заявляю, чтоб вы, увидя его, не подумали, что это от злодея, а он сделан к его вреду и погибели» ….
Кстати Наполеон, вернувшийся в Москву после пожара отдал приказ разыскать мастерскую «доктора Шмидта».
Отряд генерала Лауэра нашел место постройки шара, но это было уже пепелище. Все увиденное французы подробно запротоколировали под заголовком «Подробное описание разных вещей, найденных у села Воронцово, близ Москвы, принадлежащих к воздушному шару или адской машине… имевшей служить будто бы для истребления французской армии».
А увидели они «лодку», «которая должна была быть подвешена к шару, но которая была сожжена днем прежде вступления французских войск в Москву… на расстоянии около 100 шагов от помянутого строения, в ней находилось много остатков винтов, гаек, гвоздей, крючьев, пружин и множество железных снарядов (деталей. — Авт.) всякого роду.
Рядом лежит большой щит из дерева в форме шара, который, верно, имел служить для образца. В двух горницах помянутого строения находится еще 180 больших бутылей купоросу; сверх оного, сзади и спереди дому, стоит 70 бочек и 6 новых чанов необыкновенного сложения.
В самом доме есть столярные и слесарные мастерские и некоторые нужные к оным инструментам.
Примечены в маленьком белом домике, стоящем недалече и впереди большого, следы разбросанного и растоптанного пороху…».
По одному из слухов, в подвалах мастерской «немецкого пиротехника» были найдены факелы или даже «ракеты» для поджога Москвы.
Поэтому вскоре состоялся судебный процесс над «преступниками», пойманными близ дачи, и 10 человек из числа арестованных были расстреляны.
Итак, мы знаем, что большой аэростат Леппиха не был готов ко времени занятия французами Москвы, ну а вот маленький о котором упоминает Ростопчин и послужил тем воздушным носителем, с которого над центром Москвы был подорван ядерный заряд и таким образом в мире состоялось первое боевое применение атомного оружия.
Кто изготовил первую атомную бомбу автору не известно.
Но и тут все следы ведут к таинственному Францу Леппелю.
Изобретатель Франц Леппих, известный также как Голландец Смид, до войны 1812 г. совершенно неизвестный ни в России, ни в Европе, несмотря на бумаги, представлявшие его московскому главнокомандующему как бывшего профессора химии Иенского университета.
Считается, что он был, видимо, ученым-самоучкой, причем, явно не без способностей.
В Иенском университете в списках профессуры Франца Леппиха не значится.
Отечественная война и вступление Бонапарта в пределы России нашли применение его деятельному уму.