– Где вы были четвертого мая, в пятницу? – спросил Карелла.
– Дома, – пожал плечами Редфилд.
– На работу не ходили?
– Нет, я простыл. – Он помолчал. – Не верите – спросите мою жену, она вам подтвердит. Я весь день просидел дома.
– Мы ее спросим, мистер Редфилд, непременно спросим, – заверил его Карелла. – Мы побеседуем с ней, как только она сможет нас принять.
– Она вам все скажет, – покивал Льюис.
– И то, что вы в Миннеаполис не ездили, она тоже подтвердит?
– Да я вообще ни разу в жизни там не был! – возмутился Льюис. – Еще раз вам говорю, я не имею к убийствам никакого отношения. Вы совершаете чудовищную ошибку.
И тут в инструктажную вошел патрульный. Его вмешательство, возможно, было лишним, и Редфилд в конечном итоге сознался бы сам. Так получается, что все преступники рано или поздно сознаются. Это происходит в тот момент, когда отчаяние начинает перевешивать надежду. Они остро чувствуют этот миг, когда понимают, что дальнейшие отпирательства бессмысленны. И когда наступает этот миг, они находят спасение в признании, облегчающем душу и помогающем заглушить отчаяние. Одним словом, Редфилд, возможно, все равно во всем признался бы сам.
Патрульный, подойдя к столу Кареллы, положил перед детективом вытянутый предмет в кожаном чехле.
– Мы нашли это в кладовке в его спальне, – сообщил патрульный.
Карелла расстегнул чехол. Присутствующие увидели перед собой винтовку «Винчестер М70» с продольно-скользящим затвором.
– Это ваше, мистер Редфилд? – спросил Стивен.
Льюис безмолвно смотрел на винтовку.
– А вот что мы нашли на полке за шляпами, – промолвил патрульный, поставив на стол коробку патронов калибра 7,82 мм.
Карелла посмотрел на патроны, перевел взгляд на Льюиса и произнес:
– Мистер Редфилд, заключение баллистической экспертизы будет готово через десять минут. Может, обойдемся без него?
Толстячок вздохнул.
– Ну?
Льюис снова издал глубокий вздох.
– Мейер, звони криминалистам, скажи, что нам нужна баллистическая экспертиза, – проговорил Стивен, – передай, что сейчас подъедет патрульный с винтовкой. Пусть сравнят пули и гильзы, обнаруженные…
– Не утруждайтесь, – промолвил Редфилд.
– Будете говорить?
Льюис кивнул.
– Стенографиста сюда! – закричал Стив.
– Я не собирался никого убивать, – начал Льюис, – но это только поначалу…
– Одну секундочку, – прервал его Мейер. – Мисколо, ты вызвал стенографиста?
– Понимаете, – словно не слыша его, продолжил Редфилд, – когда доктор Фидио рассказал мне о том, что случилось с Маргарет, я… я был… Разумеется, я был потрясен… Я подумал… Даже и не знаю, что я тогда подумал.
– Мисколо! Черт подери, где стенографист?!
– Иду, иду! – крикнул Мисколо.
Пулей влетев в инструктажную, он положил блокнот на колени и сам стал записывать признательные показания.
– Хотите знать, что я тогда ощутил?.. – задумчиво произнес Редфилд. – Наверное, грусть… Видите ли, мне хотелось иметь семью. Я уже не молод… Мне хотелось настоящей семьи, пока не поздно, пока еще есть время… – Он пожал плечами. – А потом, когда я стал обдумывать случившееся… начал злиться… Понимаете, моя жена не может иметь детей. Вообще не может – ей удалили матку. А кто в этом виноват? Они! Только они. Те, кто сотворил это с ней. Те, кто был на вечеринке, о которой мне рассказал доктор Фидио. Вот только… Вот только я не знал, кто конкретно там был.
– Продолжайте, мистер Редфилд.
– Я нашел театральную программку совершенно случайно. Копался в кладовке, искал какую-то ерунду и вдруг наткнулся на старый, покрытый пылью чемодан. Внутри, помимо всего прочего, была и программка. Так что… Вот так и узнал фамилии участников спектакля. Я знал, что именно они сотворили это с моей женой, они были на вечеринке… И стал их искать. Изначально я не собирался их убивать, мне просто хотелось поглядеть на них… Хорошенько рассмотреть тех, кто… кто лишил меня… мою жену возможности иметь детей. Потом… уж не знаю когда… Думаю, в тот день, когда я выследил в тех вонючих трущобах Бланш Леттигер… Я пошел за ней… Она заметила меня и… предложила себя… Так вот, думаю, в тот самый день, когда я увидел ее во всей этой мерзости, – мерзости, которой она отравила Маргарет… В тот день я решил перебить их всех.
Редфилд замолчал, и Мисколо, оторвав взгляд от блокнота, вопросительно посмотрел на него.