– Мистер Редфилд, вы понимаете, что убили восемь человек? – спросил Стивен.
– Да, понимаю.
– Скажите, мистер Редфилд, почему вы не взяли себе приемных детей? Вы же спокойно могли это сделать. Как получилось, что вы так тщательно планировали каждое убийство и вместе с тем не догадались вместо этого отправиться в ближайшее агентство опеки и усыновления? Почему, черт подери, вы не взяли ребенка из приюта?!
– Мне как-то это в голову не пришло, – пожал плечами Льюис.
После того как протокол с признательными показаниями был напечатан и дан на подпись Редфилду, его отвели на первый этаж в КПЗ, чтобы утром переправить в тюрьму. Карелла взял телефонную трубку и набрал номер Томаса Ди Паскуале. Стив хотел поведать агенту, что убийца пойман и теперь ему не о чем беспокоиться.
– Спасибо, – глухо произнес Ди Паскуале. – Кстати, который час, черт подери?
– Пять утра, – ответил Карелла.
– Вы вообще когда-нибудь спите? – недовольно осведомился Томас и дал отбой.
Карелла улыбнулся и повесил трубку. Элен Вааль он позвонил только днем.
– Это просто прекрасно! – промолвила Элен, выслушав новости. – Теперь я могу спокойно отправляться в путь и ни о чем не беспокоиться.
– Вы куда-то уезжаете, миссис Вааль?
– На летние гастроли. На дворе май – совсем скоро лето!
– Ах, да, – промолвил Карелла, – и как я мог о таком забыть?
– Мне бы хотелось еще раз выразить вам свою признательность, – произнесла женщина.
– За что, миссис Вааль?
– За вашего патрульного, – ответила Элен. – Я потрясающе провела время в его обществе.
Днем в инструктажную зашла Синтия Форрест, чтобы забрать оставленные ею материалы – старые вырезки из газет, табели успеваемости, театральную программку… Двинувшись по коридору к выходу, она увидела идущего ей навстречу Берта Клинга.
– Мисс Форрест, – промолвил он, – мне бы хотелось принести извинения за свое…
– Да пошли вы!.. – оборвала его Синтия и, спустившись по металлической лестнице на первый этаж, вышла на улицу.
Трое детективов в инструктажной наслаждались тишиной и покоем. Кончался май, впереди их ждало длинное жаркое лето. За окнами шумел десятимиллионный мегаполис.
– Знаешь, у меня все не идут из головы твои слова, – неожиданно обратился к Стивену Мейер.
– Ты о чем?
– Помнишь, что ты сказал, когда мы выходили из компании Эттермана – ну того немца, у которого сына сбили над Швайнфуртом?
– И что я сказал?
– Ты сказал: «Нельзя ненавидеть одних за то, что сотворили в прошлом другие».
– Угу, – кивнул Карелла.
– А вот Редфилд их ненавидел, – промолвил Мейер.
И тут зазвонил телефон.
– Ну, поехали, – вздохнул Клинг и снял трубку.