— Это Бесс. Вы уже настроились на 7500 г. до н. э.?
— Старина Кайл возится с калибровкой пространственного локатора.
Инженер бросил на меня недовольный взгляд и прорычал:
— Вам нужна Панама или Греция?
— Я позвоню, когда он закончит.
— Спасибо.
— Может, пообедаем?
— Нет. — Бесс отключилась. По крайней мере оставила без комментариев.
Кайл ухмыльнулся. Не понимаю, какие у него на это основания; я видел его подругу — чистый Франкенштейн. Не знаю, где он ее взял — то ли подцепил в баре, то ли вырастил в пробирке. Лучше уж получить отставку у Бесс, чем встречаться со страшной, как смертный грех, аспиранткой с сальными волосами.
— А почему этим не может заняться автоматика? То есть неужели для управления этой штукой нужна докторская степень? — Естественно, я дразнил его.
— Может, когда-нибудь все это будет делаться автоматически. Но если мы провалим калибровку, то отсечем всю временную зону. Не думаю, что доктор Элк обрадуется.
Это уж точно. График был жестким. После закрытия временной зоны в нее уже не вернешься. В новом мире будущее похоже на «кота Шредингера» — не открыв коробку, невозможно узнать, жив он или мертв. Если вы закрыли переход и двинулись вперед во времени, вернуться уже не получится. Открытым остается только неизвестное будущее.
Мы собирались подкинуть современную кукурузу в 7500 г. до н. э. Затем каждые сто лет предполагалось отправлять в новый мир камеру наблюдения и следить за распространением этой сельскохозяйственной культуры. По нашим расчетам, к 1500 г. н. э. Америка не должна была отставать в развитии от Европы. Возможно, ацтеки даже откроют Старый Свет.
Просто им нужно немного помочь.
Следующим позвонил доктор Элк.
— Мы уже готовы?
— Нет, еще даже не отправили туда камеры наблюдения.
— Почему задерживаемся?
— Калибровка. А куда спешить? Времени у нас сколько угодно.
— Результаты мне нужны как можно скорее, мистер Грин. Доктор Скиллингстед из Мичиганского университета проводит аналогичное исследование в области экспериментальной истории.
— Я сообщу, когда камеры наблюдения будут на месте.
— Хорошо. Только разберитесь, что там происходит с УПМ. Понимаете?
— Конечно.
Он отключился.
— Рад, что избавлен от общения с ним, — проговорил Кайл. — Одержимый сукин сын.
— Похоже, вы все-таки довольны моим присутствием.
— Ну, я бы так не сказал.
Мы открыли три перехода в 7500 г. до н. э.: над Северной, Центральной и Южной Америкой. При помощи камер наблюдения исследовали окрестности и обнаружили племена охотников и собирателей. Бесс составила огромную базу данных видеоинформации, и на занятиях студенты просматривали самые интересные фрагменты.
— Здесь видна группа охотников и собирателей — мы называем их «племенем Змеи» из-за татуировок на груди, — которые собирают дикую теосинте. Она растет прямо у порога их жилищ.
Маленькие смуглые люди голыми руками рвали растение, похожее на обычную траву. Никто не пользовался орудиями. При виде почти обнаженных мужчин несколько студенток захихикали.
— Вот теосинте крупным планом. Обратите внимание на размер початков. Сантиметра три длиной. А это Боб.
— Боб?
— Мы дали всем туземцам имена, — шепнула одна из подружек Бесс, наклонившись ко мне.
На видео Боб взял стебель теосинте, снял кожицу и стал внимательно рассматривать. Затем вытряхнул семена, и они рассыпались по земле.
— Что-то вроде искусственной селекции, — прокомментировал я.
Бесс ответила мне улыбкой.
— Точно! Возможно, он разводит растения с более крупными зернами, или с большим количеством рядов, чем у обычного двухрядного теосинте, или с перпендикулярным расположением колосков. Не знаю, что Боб там увидел, но он хочет, чтобы в следующем году выросло больше таких колосков. Думаю, это свидетельство селекции определенных свойств кукурузы человеком.
— Отличная работа, — хлопнул в ладоши доктор Элк. — Полагаю, мы нашли подходящее место в Центральной Америке. — На экране Боб взял другой стебель теосинте, очистил початок и бросил в мешок из шкур. — Мистер Грин, пожалуйста, спланируйте перемещение зерен современной кукурузы.
«Сеялка» представляла собой модифицированную камеру наблюдения, способную взять с собой десяток зерен. Планировалось следующее: провести зерна через переход, опуститься к самой земле и разбросать зерна в подходящем месте. Летом мы получим участок с современной кукурузой. Дальнейшее от нас не зависело. Боб со своими соплеменниками должен был обнаружить растение, убедиться в том, что оно съедобно, и начать разводить его.
Однако у современных сортов кукурузы имеется один недостаток. Они не способны к саморазмножению и для сохранения генотипа нуждаются в помощи человека. Если наши маленькие смуглые люди не извлекут зерна из початков и не разбросают их по земле, следующего урожая кукурузы просто не будет.
— Вот здесь, на этой равнине, — сказал доктор Элк.
Я вел камеру наблюдения над равниной, запечатленной в видеоматериалах Бесс. Аппарат завис в нескольких метрах над землей.
— Тут?
— Нет, чуть левее. Видите вон то открытое пространство? — Его ладонь легла на джойстик. Я немного сместил камеру наблюдения влево.
— Тут? — Да.
Я нажал на клавишу разгрузки.
— Пошло! — крикнул я и покачал камерой, чтобы стряхнуть прилипшие зернышки. На каждое из них ушло десять мегаватт-часов энергии.
Потом я повернул камеру и опустил ниже. На земле лежали зерна кукурузы, ожидая дождя и наступления весны.
— Теперь перемести нас на шесть месяцев вперед. — Доктор Элк повернулся к Кайлу. — Я хочу посмотреть, что произошло.
— Хорошо, — кивнул Кайл. — Но это закроет временную зону.
— Знаю. Давайте.
Когда Кайл дезактивировал все переходы в 7500 г. до н. э., камера наблюдения отключилась. Ее не возвращали — стоимость энергии, затраченной на эту операцию, во много раз превышала стоимость самого устройства. Кроме того, мы опасались болезней, которые могут попасть к нам из параллельного мира.
Через несколько минут открылся новый переход, 180 дней спустя. Я наблюдал за всплеском потребления энергии, когда в параллельный мир переправлялась камера наблюдения. Ни один человек из нашего мира не имел шансов попасть туда. Камера весила около килограмма, а энергия, необходимая для переноса, пропорциональна кубу массы.
— Послушайте, парни, я вам пока не нужен? — спросил Кайл.
Доктор Элк рассеянно кивнул, не отрывая взгляда от изображения, передаваемого камерой.
— Больно вы важные, — проворчал Кайл, уходя.
Небо в другом мире было ослепительно ярким — конец лета в доисторической Мезоамерике. Я увеличил масштаб изображения, отыскивая скалу, в окрестностях которой обосновалось наше племя.
— Вот она, — сказала Бесс.
— Посмотрим, догадались ли они, что нужно делать с зерном.
Камера выполнила «бочку» над деревней, а затем я повел ее вдоль главной улицы. Разумеется, это была единственная улица.
— Никого нет дома.
Деревня словно вымерла. Я повел камеру кругами, поднимаясь все выше и выше. Поля, где аборигены собирали теосинте и где мы посеяли кукурузу, заросли. Ручей, снабжавший племя водой, пересох. Никаких признаков жизни. Деревня брошена.
— Ты можешь заглянуть внутрь хижины?
— Конечно.
Хижины напоминали вигвамы с центральным отверстием для дыма. Я опустил камеру в один из дымоходов и переключился на инфракрасный режим.
Пусто. Только груда шкур.
— Они ушли.
— А все орудия на месте.
— Смотрите! Там кто-то лежит.
— Я повернул камеру, так что она зависла над шкурами. На нас смотрело сморщенное лицо, и моя рука, сжимавшая ручку управления, задрожала. Я с трудом поднял камеру и вывел ее из вигвама, едва не задев стены.
Подождав, пока руки перестанут дрожать, я попробовал заглянуть в другую хижину.
Внутри лежали четверо — мать, отец и двое детей. Все мертвы.