Я прижимаюсь грудью к заборам,
Чтоб обьегорить лукавое время.
Если за что-то задену я низом,
Не изрыгаю ругани сгустки.
Видеть вперед без оптической линзы
Мне позволяют мысли и чувства.
12.10.1987
НАТАШЕ МИХАЙЛОВОЙ
На вашем лбу я видел жилу.
В ней мысль светилась, как звезда.
На вашем темени пружина
Вздымалась ввысь, как никогда!
13.10.1987
Я убираю припухлости тела
Внутрь штанов, чтобы выглядеть бодро.
Девушки любят в мужчине — Отелло,
Если на нём симпатичная морда.
октябрь 1987
Мы гуляли под белой берёзой,
Под зелёной сосной.
Я у девушки выпросил розу
И платок носовой.
Я теперь вспоминаю берёзы
Трепыхавший листок,
Я мечтательно нюхаю розу
И сморкаюсь на память в платок.
октябрь 1987
Я утром вскочил с раскладушки,
Голодный и жаждой томим.
Плыла предо мною подружка
Моя, как поджаристый блин.
Лапшой макаронилась грива,
Батонились булки грудей,
С затылка свисали игриво
Креветки её бигудей.
Рождали урчанье в желудке
Румяные бублики глаз.
Я корчился в коликах жутких,
Дивясь на её ананас.
Её прогремела отрыжка,
Как выстрел шампанским вином…
Я высохшей пал кочерыжкой
У входа в её гастроном.
октябрь 1987
По панели принцесса скакала,
Сундучками клонимая ниц.
На чело намотав одеяло,
Ждал её необузданный принц.
октябрь 1987
Я люблю Ваше пенье прибоя,
Ваших внешних структур рубежи.
Я ловлю Вас подзорной трубою
На другом берегу моей жи.
Я люблю ваши вздохи, Елена,
Но внутри нечто движется вспять.
Гонит осень по небу полено,
И его не догнать, не догнать…
октябрь 1987
Гулял я по пышной аллее,
Стволы наблюдая и кроны.
В возросшую сучность деревьев
Запуталась сущность вороны.
«Застряла, пернатая морда?» —
Я справился официально.
Она, было, каркнула бодро,
Но тут же затихла печально.
октябрь 1987
Линии челюсти — чётки и строги.
Мускулы тела — сталь и резина.
Я уважаю в морозную зиму
В проруби мыться и спать на дороге.
Выйду на улицу.
Вон, к магазину
Кто-то устроил забег.
Я ж с аппетитом кушаю снег,
Или таскаю за пазухой льдину.
28.1.1987
Кошенька Чуча жалко мяучет,
Ухо к забору прижав.
Кошеньке Чуче одна собачуча
На ухо сделала «Ав!»
29.1.1987
За сиреневый лес улетают орлы.
Поднимаются ввысь голубые шары.
Уноздряются вглубь носовые платки.
Льются слезы у синей вдовы.
Ускользают мечты. Отпираются рты.
Золотые листы поедают скоты.
Человечее тело ползет за кусты.
Рвутся стоны у синей вдовы.
Раздвигаются мраки скрипучих лесов!
Выезжает наружу из тьмы колесо!
Человечее тело ползет из кустов!
Бьются пульсы у синей вдовы!
16–17.11.1987
Вьется над лесом кукушкин надрыв.
Корчится зуд комара-упыря.
Головы в скорбной тоске обнажив,
Мы провожаем в поход глухаря.
Мы — рудокопы словесной руды.
Мы — водохлебы совместной воды.
Мы — антилопы окрестной беды.
Мы — эскалопы всесмесной бурды.
Давится выпь у прокисших болот,
Стоны скребутся о стенки преград.
Мы провожаем в последний поход
Верный летательный наш аппарат.
24.11.1987
Под кожей дома безутешно
Зудела цепь водопровода.
Нас кутал мрак в свои одежды.
Нам шорох лгал на ухо что-то.
И в глубине подвалов пыльных,
Где страха мышь во тьме возилась,
Ты, как беременный будильник,
Уродцем-звуком разродилась.
И он скакал трёхногим эхом,
О стенки тельцем ударяясь,