Вечером мы сидим с обер-мастером за чайным столом. Понемногу не шибко словоохотливый мастер «разогревается». Я узнаю, как пускали первую домну, как пускали вторую «комсомольскую печь». Как возил мастер эшелон первого чугуна в Москву, на завод «Серп и молот». Были у доменщика разговоры с людьми государственными. Около домны встречался с Орджоникидзе, а потом — с Косыгиным. С деревней до сих пор не потерял связь. Все годы помогает: одним, пока учатся, другому, потому что здоровьем слаб. Получает из села трогательные посылки: сало и деревенские пышки.
Все десять домен при нем строили. Он делал первые плавки, «обживал» эти печи, размером с многоэтажный дом.
— Характер? А как же — у каждой свой. И капризы и все такое. Почти как человек.
Спрашиваю:
— Есть ли из десяти любимая?
С улыбкой думает…
— Записывай: Шестая. Первую плавку делал на ней в войну с мальчишками-ремесленниками. На ней же горел… Как горел? Ну, металлом брызнуло, пришлось в больницу определиться… На Шестой первый орден Ленина получил. И на ней же мы одно новое дело придумали — присудили лауреата. Мать, принеси-ка пиджак!
На спинку стула повешен пиджак. Лауреатский значок, три ордена Ленина, два ордена Трудового Красного Знамени, орден «Знак Почета»…
На бумажке подсчитываем, сколько всего чугуна сварил мастер за тридцать лет тут, на Магнитке. Получается: двенадцать с половиной миллионов тонн…
Я назвал только двоих с Магнитки — своих земляков. А ведь у многих из нас есть земляки на Магнитке. Всем миром строили. Хорошо строили. Недаром слово «Магнитка» означает для нас гораздо больше, чем просто железо и сталь. Да и «кузниц» у нас прибавилось: «Липецкая Магнитка», «Череповецкая Магнитка», «Казахстанская Магнитка»…
Трудно было начинать.
Мы строили заводы и школы, сажали сады, а там, за кордоном, уже думали, готовились к новой войне.
Чернорубашечники Муссолини пытали в тюрьмах коммунистов, уже горел рейхстаг в Берлине, и фюрер вынашивал свои безумные планы. Уже собиралось под знаком свастики все самое страшное, самое подлое и мерзкое на земле.
В воздухе пахло порохом…
И в 1936 году в Испании фашисты подняли мятеж.
Испания! Страна замечательных поэтов и художников, страна добрых и веселых людей. Но Испания в тот год вошла в историю человечества еще и как страна, где люди мира впервые вступили в открытый бой с фашизмом.
Гитлер и Муссолини посылали на помощь Франко отборные дивизии, танки, пушки, самолеты. Честные люди всего мира посылали в Испанию лучших своих сынов.
В этих колоннах шли немцы и англичане, американцы и французы, итальянцы и русские. Шли сражаться. Все вместе — за Испанию, за честность, за справедливость.
1936
Добровольцы — те,
кто принял первый бой
с фашизмом в Испании.
ДОБРОВОЛЬЦЫ СВОБОДЫ
Ю. Дмитриев
В ночь на 18 июля 1936 года радио испанского города Сеуты послало в эфир сообщение: «Над всей Испанией безоблачное небо». Это был условный сигнал — тысячи притаившихся и ждавших только команды фашистских мятежников выступили против молодой Испанской республики.
Испанская республика была действительно очень молода — еще не было настоящего, крепкого правительства, еще владели землями помещики, еще многие министры не верили в свой народ, не было настоящей армии.
Все это учитывали мятежники. Несколько тысяч организованных, обученных и хорошо вооруженных офицеров рассчитывали в течение 48 часов захватить всю страну.
Не учли они лишь одного — силы испанского народа.
«No pasaran!» — сказали испанцы. «Они не пройдут!»
Сотни тысяч рабочих и крестьян стали под ружье, вышли рыть окопы, строить баррикады.
«Вива республика!» — гремело над страной. «Фашизм не пройдет!» — говорили каталонцы и баски. Им вторили Мадрид и Барселона, Уэска и Севилья. «Фашизм не пройдет!» — говорила трудовая Испания, поднимая правую руку с крепко сжатым кулаком.
Началась гражданская война. Быть может, никогда не пролилось бы столько крови, никогда мужественные и добрые, темпераментные и веселые испанцы не испытали столько горя, если бы за спиной испанских фашистов не стояли другие — германские и итальянские. Гитлер и Муссолини уже мечтали о переделе мира, о господстве над всем земным шаром. Испания для них была одной из ступенек к мировому господству. Небо Испании вспороли «мессершмитты», по испанской земле помчались танки, доставленные из Германии и Италии, загрохотали орудия, изготовленные на заводах Круппа.
Буржуазные правительства многих стран сделали вид, что не замечают всего этого. Мало того — был создан специальный «Комитет по невмешательству». Но из 23 стран — членов этого комитета — лишь Советский Союз требовал обуздать фашистскую Германию и Италию. Советский Союз был тогда в одиночестве. Правительства буржуазных стран заигрывали с Гитлером и Муссолини, они готовы были отдать ему Испанию так же, как совсем недавно отдали итальянским фашистам беспомощную Абиссинию.
Однако правительства распоряжались деньгами и армиями, заводами и кораблями, но не сердцами людей. Они могли печатать в газетах любые фальшивки, по не могли заглушить совесть народов своих стран.
С первых же дней фашистского мятежа тысячи честных людей мира ответили испанцам: «Мы с вами, товарищи!»
Да иначе и не могло быть. Ведь это был первый открытый бои с фашизмом! Вооруженные гитлеровцы уничтожали лучших людей Германии — убивали на улицах и заводах, в тюрьмах и концлагерях. Убивали безоружных людей в их квартирах, на работе, расстреливали, вешали, пытали. Десятки вооруженных против одного безоружного!
То же — в Италии. То же начиналось в Венгрии, Польше, Латвии, Эстонии…
Тогда еще никто не знал, что такое Майданен и Освенцим, но люди мира понимали: фашизм — это смерть. Вот почему тысячи людей во всех странах Европы и Америки крикнули испанцам: «Мы с вами! Мы идем!»
Далеко, на краю Европы, маленькая Испания. Тысячи километров, десятки преград. Но люди шли — шли добровольцы свободы.
Шел югославский рабочий Пьер. Четыре раза за время пути его арестовывали, бросали в чешские и австрийские, швейцарские и французские тюрьмы. На пути в Испанию трижды арестовывали румынских добровольцев братьев Бурк. Двадцатилетние польские рабочие Петрек и Янек прошли пешком всю Германию и Францию: у них не было денег на дорогу. Но они знали — Испания ждет.
Молодые супруги-американцы купили маленькую авиетку, погрузили в нее оружие и совершили беспримерный в истории авиации перелет, чтоб отдать и самолет, и оружие, и свои жизни в распоряжение Испанской республики.
Французские власти закрыли границу. Но добровольцы свободы шли. Они пробирались почти непроходимыми тропами. Острые камни в клочья раздирали обувь, но люди шли, обматывая ноги тряпьем, оставляя на камнях кровавые следы.
Шли немцы. Они не могли еще дать бой фашистам у себя на родине. Но они знали: сражение в Испании — это сражение и с Гитлером, это бой за свободную Германию. Они шли, чтоб стать в ряды славного батальона имени Тельмана — легендарного батальона немецких антифашистов.
Итальянцы сражались и умирали под знаменами итальянского батальона имени Гарибальди. Поляки — под знаменем Домбровского, в батальоне имени отважного генерала. Французы — в батальоне «Парижская коммуна», американцы — в батальоне имени Линкольна. Чехи и англичане, латыши и австрийцы вливались в отряды испанских республиканцев. В батальоне имени Чапаева воевали люди 21 национальности.