Наконец Константин оторвался от его губ, как-то насмешливо посмотрел и присел на одно колено. чтобы быть на уровне с Чесом, однако рук своих с его лица не убрал. Креймер только сейчас понял, как глубоко дышит, как часто хватает губами воздух, словно рыба, и не может надышаться. Уж про румянец он не вспоминал, иначе бы со стыда убил себя. Джон пару секунд смотрел на него, потом погладил по щеке и встал в полный рост; Креймер молча наблюдал за ним.
— Ну что, увидел, какой из меня отвратный возлюбленный? — саркастически произнёс он, засунув руки в карманы и ехидно на него глянув. Чес, кое-как отдышавшись, с живостью ответил:
— Ничего себе отвратный! Да от одного твоего поцелуя уже хочется закурить, как после хорошего секса! — он наивно улыбнулся, а Джон сделал пару шагов и уселся на стул.
— Оу, вот уже куда метишь… что ж, а ты, оказывается, довольно наглый и дерзкий мальчишка, — спокойно заключил Константин, доставая из пачки две сигареты: одну протянул Креймеру, вторую положил себе в рот. Чес охотно принял её и зажал между зубов, так как желание покурить увеличивалось в нём с каждым днём. Конечно, теперь это было жутко необязательным, но что-то ещё не могло заставить таксиста оказаться от сигареты. Он и сам смутно и отдалённо понимал, что именно. Чиркнув и пустив огонёк по своей сигарете, Джон поманил пальцем Креймера к себе. Когда тот встал и подошёл, он быстро взял его за руку, потянул к себе, схватил опять за затылок и заставил концы их сигарет сомкнуться. Чес чуть не упал, но вовремя удержался за его плечи и стал покорно ждать, когда сигаретный дым заменит обычный воздух и прожжёт его лёгкие снова. И дождался; Константин отпустил его и усмехнулся, выдохнув серое облако.
— Ты же вчера это хотел сделать?
— Как догадался? — неподдельно удивился Чес, решив не уходить на своё место и присесть прямо на стол перед Джоном. Тот оглядел его каким-то хищным взглядом, ухмыльнулся и не спеша ответил:
— Это было несложно, поверь, — Креймер сладко затянулся и выдохнул: в самом деле, наверное, всё, что касается его — слишком очевидно и понятно. — А ещё ты сделал затяжку с необычным для себя удовольствием. Поздравляю, теперь ты — точно пропавший с концами курильщик. А ещё и содомит…
— Джон! Будто бы это всё не относится и к тебе тоже… — Константин тихо рассмеялся, встал, выдохнул дым в сторону, подошёл ближе к Чесу, уперевшись руками позади него, и, вытащив из его рта сигарету, тихо прошептал на ухо:
— Бросай курить, Чес… вот правда: лучше брось. Я уже когда-то говорил. Это не твоё. Тебе не идёт, — Чес усмехнулся, уткнувшись носом в его плечо, и покачал головой.
— «Зато в одном котле вариться будем», помнишь, Джон? Так вот: я не брошу, пока ты будешь курить. И мне всё равно, что я сокращаю свои дни до смерти, приближая её. Просто хочу быть уверен, что если ты летишь в ту пропасть, бездну, то я буду лететь следом за тобой. Так веселее, верно? К тому же, бросив курить, я буду чувствовать запах дыма от тебя, который будет мне противен и одновременно будет искушать меня. Так что решение остаётся за тобой, Джон, — Константин тяжко выдохнул, слегка отстранился и серьёзно заглянул ему в глаза, взяв лицо руками:
— Ты. Маленькая. Язва. И самый непослушный в мире мальчишка. И чёрт разберёт, что у тебя на уме: то научи курить, то кури вместе со мной, то давай бросим, — он остановился, на секунду задумавшись и глянув вниз; Чес внимательно и с улыбкой ждал продолжения. Вдруг Джон резко поднял голову и досказал: — Ты не представляешь, гадёныш, сколько значишь для меня, если уж я бросаю курить. Но помни… — уже шептал на ухо, — что делаю я это только ради тебя, ради того, чтобы ты, чистый душой, не приземлился в мою собственную грязь. Господи, я уже что-то ради кого-то делаю!.. И как у тебя это получается? — Джон пару раз легонько стукнулся головой о его плечо и усмехнулся. Креймер молчал, понимая, что Константин в душе знает ответ на этот вопрос. А лучше о таком вообще не думать.
— Значит, это наша последняя затяжка? — тихо спросил он, позволив себе коснуться пальцами его рук. — Получается, их всего-навсего было десять штук?
— Да… а осталось ощущение, будто прошла вечность. Как думаешь, десять — это много или мало?
— Это неважно… — заметил с улыбкой Чес. — Просто давай уже докурим наши последние сигареты. А оказывается, ты любишь обниматься.
— Я не обнимал, дурак, — серьёзно ответил Джон, отстранившись и заглянув ему в глаза. — Я просто, в каком-то смысле, прилёг на тебя. Обнимать я не умею. Впрочем, как и любить.
Чес тихонько рассмеялся даже от этого; на душе было необыкновенно светло и хорошо. Он лишь прошептал в ответ — ещё робко, неуверенно, боясь вновь получить подзатыльник: — Это ты дурак, Джон… всё-то ты умеешь.
И тот, ухмыльнувшись, дал ему не подзатыльник, а нечто посущественнее: нагнувшись, быстро и мелко коснулся его губ своими и тут же отошёл, не забыв схватить свою сигарету, а вторую ловко успев положить в рот Чесу. Потом он немного отошёл и присел на стол рядом с ним; Креймер же в это время тихо курил, наблюдая за своим дымом и за тем, как он сплетался с «облаком» Джона; да, могло меняться действительно многое, если не всё: в их отношениях, в мире, да хоть где, — однако сигаретный дым будет так же, как и всегда, несмотря ни на что, сплетаться друг с другом, уходить под потолок и медленно стелиться там, расползаясь к стенам. Чес не знал, почему подумал об этом; хотя, вероятно, он просто желал постоянства. Но понимал, что с таким человеком, как Константин, жить спокойно будет нельзя. Только курить — да и то не всегда. Изредка мельком поглядывая на него, Креймер негромко заметил:
— Только ты это, Джон… потерпи немного, прежде чем я отыщу, каким способом нам бросить, — тот едва сдержал улыбку и лишь покачал головой.
— Берёшь это на себя? Разве? А что, если я признаю найденный тобою способ недействительным? — Чес чуть ли не поперхнулся, закашлявшись, но тут же ответил:
— Нет недействительных способов! Есть только ленивый Джон Константин… и его нежелание бросать, — Константин кинул на него насмешливый, но вместе с тем и удивлённый взгляд. — Да-да, это правда. Только помни, Джон, что возьмёшь сигарету ты — возьму и я. Я не смогу оставить тебя погибать в той вонючей яме для курильщиков-грешников, а отправлюсь прямиком за тобой.
— Да… — сладко выдохнул Константин, положив свою ладонь на его руку на столе. — Дело дрянь, — и усмехнулся; Креймер также не мог не улыбнуться. — Ведь после этой ямы нас ждёт другой котёл, более опасный, — Джон успел к нему пододвинуться и прошептать это на ухо — до ужаса горячо и нереально пошло. Чес лишь глубоко затянулся, судорожно выдохнул и сверлил взглядом пол, боясь приподнять голову, ведь… чёртов румянец!
— Ну, — он привстал и развернулся к нему, — на это мы пошли сами, Джон. Единственное, что в наших силах, это бросить курить. А уж за «это»… поплатимся, так поплатимся. Ничего не поделаешь. Как видишь, душа моя не так уж и чиста, как ты хотел бы думать, — Креймер улыбнулся и пустил облако дыма в его лицо. Последнему было, в общем-то, всё равно, чем дышать: воздухом или дымом, поэтому он даже не прикрыл глаза, оставаясь совершенно спокойным. Неожиданно взяв его за руку и притянув к себе, Константин тихо проговорил:
— Только помни, Чес, на что согласился и ради кого. Сейчас ещё всё возможно изменить… А дай пройти дню — и я тебя уже навряд ли отпущу. Ты всё ещё наивно полагаешь, что любить меня небезответно — счастье непомерное, — Джон осторожно провёл по его щеке, стараясь не дотрагиваться до места вчерашнего удара. — А на самом деле это — самое плохое, что только может случиться с человеком. Хотя и я хорош: сколько ни пытался отвлекаться, так и не смог забыть тебя.