«Потому что он не был... не был его протеже, я имею в виду. Вы помните, молодой человек должен был явиться на экзамен в начале семестра, но не явился. Хоторн сказал нам, что это произошло потому, что наша библиотека приобрела оригиналы документов Байингтона и что Беннетт хотел получить возможность изучить их. Но «Бумаги Байингтона» были опубликованы полностью, а на экзамене кандидат излагает лишь краткое содержание своей диссертации. Так что даже если бы оригинальная рукопись послужила дополнительным доказательством его диссертации, это не оправдало бы отсрочку экзамена. Отсюда следует вывод, что у Беннетта появилась идея совершенно новой диссертации. Естественно, он рассказал об этом Хоторну. Но Хоторну нужно было уехать в Техас, поэтому он, вероятно, попросил Беннетта ничего не говорить о своём открытии до его возвращения. Затем, когда было объявлено о новом издании книги Хоторна, Беннетт решил снова предстать перед экзаменом. Хоторн вернулся, как только узнал об этом. Он прибыл вчера вечером, и сегодня утром ему впервые удалось увидеть Беннетта. Я уверен, что он не собирался его убивать. В противном случае он взял бы с собой другое оружие. Он пришёл, чтобы попросить его повременить, пока они не смогут вместе что-нибудь придумать - возможно, написать совместную работу. Думаю, Хоторну и в голову не приходило, что Беннетт может отказаться. Но он отказал, вероятно потому, что почувствовал, что после анонса нового издания «Бумаг Байингтона» он больше не может доверять Хоторну.
Для Хоторна этот отказ означал потерю всего, чем он дорожил, - его академического статуса, репутации... и его положения в университете. Поэтому он поднял трость и ударил.»
«Но какое открытие мог сделать Беннетт, чтобы оправдать убийство, совершённое Хоторном?» - спросил я.
Брови Ники поднялись. «Думаю, вы догадываетесь об этом. Мы знаем, что тема диссертации Беннетта была как-то связана с оригинальной рукописью. Я предполагаю, что книга, которую вы заметили на его столе, лейтенант, была «Историей каллиграфии», лейтенант. (Взгляд внезапного узнавания, озаривший лицо Делханти, подтвердил эту догадку). «Остальные книги, наверное, были посвящены бумаге, химии чернил и тому подобным вещам. В любом случае, я совершенно уверен, что Беннетт обнаружил некое доказательство - научное доказательство, не внутреннюю критику, как у Корнгольда, которая всегда может быть истолкована по-разному, - а доказательство стилем почерка, чернил и бумаги, что «Бумаги Байингтона» - подделка.»
Телефон взорвался звоном, и, поднеся трубку к уху, я услышал взволнованный, панический голос сержанта Картера.
«Он только что застрелился», - кричал он. «Профессор Хоторн только что застрелился здесь, в отеле!»
Я взглянул на двух мужчин в комнате и увидел, что они слышали. Делханти поднялся и потянулся за шляпой.
«Оставайтесь на месте», - сказал я в трубку. «Лейтенант Делханти скоро будет. Что случилось?»
«Не знаю», - ответил Картер. «Я пошёл в библиотеку, но он уже ушёл. Я нашёл его в гостинице и передал ему сообщение профессора Вельта. Он только кивнул и вышел в соседнюю комнату, а через пару секунд раздался выстрел.»
«Хорошо, оставайтесь на месте», - я положил трубку.
Делханти уже стоял у двери. «Вот и всё», - сказал я ему.
«Похоже на то», - пробормотал он и закрыл за собой дверь.
Я повернулся к Ники. «Какое сообщение вы попросили Картера передать ему?»
Он улыбнулся. «О, это? Я просто предложил сержанту попросить Хоторна взять с собой записи Беннетта.»
Я угрюмо кивнул. Минуту или две я молчал, уставившись в стол перед собой. Затем я поднял глаза.
«Послушайте, Ники, вы ожидали, что ваша просьба произведёт такой эффект?»
Он поджал губы, словно раздумывая. Затем он пожал плечами. «Я не считал это чем-то из ряда вон выходящим. Однако главной моей заботой была ответственность перед беднягой Беннеттом. Я подумал, что если в его идее есть хоть какие-то достоинства, то мне следует переработать его заметки в статью, которую я опубликую от его имени.» Его маленькие голубые глаза сверкнули, а губы растянулись в ледяной улыбке. «Естественно, я хотел начать как можно скорее.»