Между последней страницей и обложкой тетради лежал желтый конверт с надписью «Хельге», содержавший две тысячи фунтов стерлингов мелкими купюрами. Довольно толстый конверт.
Они продолжали обыск, забирая то, что казалось им интересным.
— Взгляни — ка, — неожиданно сказал Мэттьюс. За рядом книг он обнаружил фотоальбом.
— Жизнь Герберта Мюллера в картинках, — добавил он, перелистывая страницы.
— Что — нибудь интересное для нас есть?
Мэт не ответил, внимательно вглядываясь в снимки, тогда как Фрэда заинтересовала родинка на плече красотки Мюллера. Вдруг Мэт замер, увидев фотографию, занимающую целую страницу альбома.
— Хотел бы я знать… — прошептал он.
— Что? — спросил Фрэд.
— Мюллер входил в студенческое общество, а ты знаешь, что это значит в Германии. В них до сих пор почитается дуэль и нужно получить шрам, чтобы тебя стали уважать. Кстати, я уверен, что шрам на его щеке — память о годах учебы. Он бережно сохранил все атрибуты образцового студента: фуражку, рапиру, в общем, всю экипировку. А вот и групповое фото общества. Называется оно «Роден — штейн». Так вот, насчет ванны…
— Что?
— Я тебе уже говорил. Мужчина испытывает некоторую стыдливость в том, что касается его туалета. Чтобы он залез в ванну в присутствии кого — либо, этот «кто — либо» должен быть его близким другом. И не просто близким другом. Я бы сказал: другом по армейской службе, занятиям спортом или учебе.
— Ты считаешь, что убийца может оказаться среди парней на этой фотографии?
— Не знаю, Фрэд. Только мне кажутся взаимосвязанными эти рапиры на стене, шрам Мюллера, его студенческая жизнь и степень близости, существовавшая между ним и тем, кто его убил.
Фрэд тоже взглянул на фото. Герберта Мюллера было легко узнать.
— Слушай, — прошептал он, — посмотри — ка повнимательнее на типа, что стоит рядом с Мюллером, слева от него… Нет, смотри не на лицо, а на ногу.
— Черт возьми! — присвистнул Фрэнк.
На правой ноге стоявшего рядом с Гербертом Мюллером человека был обут ортопедический ботинок с толстой подошвой. Казалось, что одна его нога была короче другой и он выравнивал их, нося специальную обувь.
Судя по отпечаткам ног, у убийцы Мюллера одна нога была короче другой.
— Это ничего не доказывает.
— Разумеется, нет, но раз уж ты стал устанавливать связи с прошлым…
Фрэнк вынул снимок из альбома и присоединил его к тем заинтересовавшим его документам, что он собирался взять с собой.
Они продолжили методический обыск квартиры, но больше ничего не нашли.
— Знаешь, о чем я сейчас подумал? — спросил Фрэд. — Тот, кто убрал Мюллера, должен был выходить из дома именно в тот момент, когда мы входили в него.
— Да, разумеется. Даже вероятно, что, если бы мы не задержались по дороге, чтобы позвонить, мы бы застали его в квартире. Почему ты спросил об этом?
— Из — за хромого. Помнишь, кто — то вышел из лифта, когда мы изучали почтовые ящики?
— Да.
— Ты случайно не помнишь, он не хромал?
— Нет, я на него едва взглянул.
— Я тоже почти не обратил на него внимания. А теперь мне кажется, что у него была трость.
— Над этим стоит поразмыслить, — заметил Мэт.
— Что ты собираешься делать?
— Прежде всего уйти отсюда. Потом будем думать, как опять нащупать цепочку, разорванную прямо у нас перед носом. Я должен связаться с Вашингтоном. Возвращайся к себе в отель, Фрэд. Я, может быть, тоже сниму там номер. Как бы то ни было, я приду туда сразу после разговора с Вашингтоном.
Было раннее утро, и служащие консульства США наотрез отказались удовлетворить настоятельную просьбу Мэта встретиться с консулом. После их отказа Фрэнки пришлось предъявить им бумаги, выданные для подобных случаев. В этих документах сообщалось, что важность выполняемого им задания позволяет ему требовать помощи от любых должностных лиц США. Консул, вытащенный из постели, принял Мэта в халате.
— У вас должен быть радиопередатчик, — сказал Мэт, извинившись за столь ранний визит. — Я должен связаться с Вашингтоном. Координаты и позывные у меня есть, с аппаратом обращаться я умею. Так что не стоит тревожить вашего специалиста. Просто покажите мне, где находится передатчик.