— Баба с возу — кобыле легче, — огласил Максимов избитую народную мудрость.
А Анита спрогнозировала: к обеду вся округа будет знать, что заезжего перпиньянца, который дерзнул порвать чертову записку, затянуло в Пропасть Сатаны, куда, без сомнения, отправятся и двое полоумных иностранцев, решивших проследить его путь в недра огненной геенны.
— Пожалуй, после такого даже кюре поверит в силу этих каракулей, — проговорил Алекс, раскручивая веревку и привязывая один ее конец к остроугольной каменюке, лежавшей невдалеке.
— Значит, нам с тобой никак нельзя исчезать. Более того, мы обязаны выяснить, куда подевался наш несчастный друг. Ты готов?
— Да.
Максимов тайком перекрестился, проверил, легко ли открывается специальный клапан под фалдой, где пристроен заряженный револьвер, и, схватившись за веревку, соскользнул в колодец. Анита, нагнувшись, светила ему факелом.
Перебирая мохнатый пеньковый канат, Алекс упирался ботами в стенку колодца и аршин за аршином спускался вниз. Слой глины, выстилавший дно оврага, оказался довольно тонким, под ним шел каменный пласт.
— Занятно! — донесся снизу гулкий голос Максимова. — Здесь со всех сторон выступы. При известной ловкости можно обойтись и без веревки… Жили бы в деревне мужики похрабрее, они бы давно тут все излазили.
Спуск не затянулся. Алекс, преодолев сажени три, очутился в горизонтальном тоннеле, который вел в сторону моря.
— Брось-ка мне факел, Нелли! Хочу посмотреть, что там дальше…
Палка, обмотанная горящей промасленной ветошью, прочертила колодезный мрак и упала к ногам Максимова. Он поднял ее, шагнул в тоннель и скрылся с глаз наблюдавшей сверху Аниты.
Потянулись, как пишут в старомодных романах, томительные минуты ожидания.
Анита до рези вглядывалась в беспросветный мрак колодца, пыталась уловить какие-нибудь звуки, но гранитная толща скрадывала все. Волей-неволей накатывала будоражащая нервы дума: не опрометчиво ли было отправлять Алекса в неизведанное? Вдруг там и правда обитают демоны, которые сейчас обгладывают его кости и пьют теплую кровь…
Тьфу ты, какая ересь приходит на ум! Прочь ее, прочь! Нет там ни демонов, ни упырей, а есть…
О том, что там есть, поведает Алекс. Вот он, родимый, вышел из тоннеля и, как Прометей, поднял над головой догорающий факел. Кажется, невредим.
— Как ты? — продребезжала в зев колодца Анита. Предательский спазм все-таки сковал гортань, мешая говорить нормально.
Максимов, цепляясь за выщербленную стену, поднялся без помощи веревки. Акробатической сноровки для этого не потребовалось — хватило силы и гибкости, какими мог обладать любой здоровый мужчина средних лет. Отдышавшись и отряхнув запачканный костюм, он приступил к отчету:
— Это какая-то древняя шахта. Кое-где наполовину завалена, но я прошел до конца. Не знаю, кто и для чего ее прорубил… Она выходит к берегу через нору, заросшую травой почти в рост. Снаружи не увидишь…
— А по дороге к морю тебе ничего не встретилось?
— Встретилось. Сбоку от тоннеля есть пещера, вся черная, как могила. И тесная. Размером примерно три шага на два. Я думаю, там держали пленников.
— Почему?
— Больно безрадостный у нее вид. На стенах — что-то наподобие фресок: скелеты, песочные часы, петух… Наверное, все это символизировало скорую казнь. И вот. — Он показал Аните ветхую, расползающуюся в пальцах полоску материи угольного цвета. — Похоже, арестантам перед смертью завязывали глаза.
— А надписей ты нигде не заметил?
Максимов наморщил лоб.
— Да… Под скелетами что-то нацарапано. Латынь или какой-то другой язык. Первое слово «visita», а дальше я не разобрал.
— Тогда все понятно! — Анита заметно повеселела. — Это не камера смертников, а Дом потерянных шагов. В нем не держали приговоренных к казни. Наоборот — готовили людей к обновленной жизни.
— Что?…
— Сразу видно, что ты не увлекался франкмасонством. А ведь в России оно до сих пор в моде, в свое время даже государи императоры состояли в ложах… Скелеты, петухи, песочные часы, чаши с ртутью — все это символизирует бренность бытия. А надпись, которую ты не разобрал, гласит, если перевести ее вкратце, следующее: «Посети недра земли и очистись». В черную комнату приводили кандидатов в масоны, чтобы дать им возможность обдумать сделанный выбор.
Максимов сосредоточенно размышлял — интеллектуальная работа ясно отражалась на его лице.
— Хорошо. Допустим, здесь когда-то собирались масоны. Место уединенное, скрытое от любопытных глаз. Чтобы им никто не мешал, они окружили этот колодец суевериями, но потом все было заброшено… Но какое отношение к нему имеет мсье Гаше?