Питеру вспомнились долгие споры о сексе, в которых он принимал участие в молодости, такие напыщенные, столь далекие от реальной жизни.
— На последнем курсе колледжа перед самыми рождественскими каникулами я на несколько дней поехала в Нью-Йорк. Среди прочего я собиралась на бал к своей подруге. Она была из богатой семьи, и бал давали в одном из залов отеля «Бомонт». В Нью-Йорк я приехала одна, поэтому на бал мне нашли кавалера.
Свидание с незнакомым человеком редко доставляет удовольствие, но в тот вечер меня ждал приятный сюрприз. Ему было около тридцати. Работал он в большом рекламном агентстве, и знаний и опыта у него было куда больше, чем у моих знакомых. Высокий, стройный, очень интересный внешне, он танцевал, как ангел. Я, конечно, не подозревала о том, что на бал для студенток колледжа он явился, чтобы найти ту, кто согласится поехать после танцев к нему домой. И его выбор пал на меня.
Свою партию он вел блестяще. Ни разу не обмолвился о том, что задумал. Только следил, чтобы у меня под рукой всегда был полный бокал шампанского. А как мы танцевали! Он прижимал меня к себе нежно, но решительно. Я этого не понимала, но он обольщал меня на глазах у сотни танцующих пар. А я… ну, я не оставалась в долгу. Всегда я говорила себе, что меня нисколько не интересуют мужчины, в которых я не влюблена. А тут, я впервые услышала его имя, ничего о нем не знала, но… но каждым движением показывала ему, что испытываю те же чувства, что и он. «Давайте уедем отсюда», — предложил он в перерыве между танцами. «Я думала, что никогда не услышу от вас этих слов», — ответила я, словно получала подобные предложения по три на день. Внезапно мне захотелось показать ему, что для меня это вполне естественно. Фреда я даже не вспоминала. Так же, как и жизненные правила, которых я всегда придерживалась. Я не узнавала себя. Я хотела, чтобы случилось все, что могло случиться.
Мы вышли из отеля, сели в такси. Он жил, как сказал мне, в особняке, разделенном после реконструкции на отдельные квартиры, в Ист-Сайде. «Мы будем одни, — обещал он, — хоть целую вечность». А потом он начал целовать меня, страстно целовать. Я дрожала с головы до ног. Когда мы подъехали к дому, ему пришлось чуть ли не занести меня на крыльцо.
В квартире, в маленькой прихожей, он снял с меня пальто и бросил на пол. Начал… начал раздевать меня. И все время шептал: «Ты прекрасна, как ты прекрасна!»
Я никогда не забуду того странного выражения, что появилось на его лице. «Неужели для вас это внове?» — спросил он. «Да, да», — уверила я его.
К моему изумлению, он отпрянул от меня и ушел в гостиную. Я не понимала, что происходит. Поправила платье, подобрала с пола и надела пальто. Тут меня охватил стыд.
Он наливал виски, стоя спиной ко мне. «Извини, крошка, — услышала я. Я не знал».
Не помню, как я оказалась на улице. Больше мы не перемолвились ни словом. Я… я никогда не видела его с тех пор.
— Он не хотел лишних хлопот, — нарушил наступившую паузу Питер. Девушка, которую лишают невинности, может «качать права».
— Он растоптал меня. Я была в ужасе от той легкости, с которой переступила собственные принципы.
— Вы проснулись не в том месте и не в то время, — пояснил Питер. Такое случается со многими.
— И все так страдают? — отозвалась Линда. — Много месяцев мне казалось, что на меня показывают пальцами. А как я боялась Фреда. Уж он-то, думала я, должен догадаться, интуиция не могла подвести его. Я же стала совсем другой. Теперь прикосновения его рук жгли меня, как раскаленное железо. Я не могла расслабиться ни с Фредом, ни с кем-то еще.
— Вы все еще не рассказали мне о своих грехах, — напомнил Питер.
— О, были и грехи, а кара пала на Фреда. После окончания колледжа его взяли в армию, и мы оба знали, что его отправят во Вьетнам. Пройдя курс начальной подготовки, он приехал в короткий отпуск, после которого его часть отплывала за океан. Тогда мы всерьез заговорили о свадьбе. Он с детства мечтал о том, что мы поженимся, но сейчас для этого был самый неподходящий момент. Вдруг он вернется из Вьетнама покалеченный, недвижимый, слепой? Он не хотел становиться мне обузой. И не хотел заранее связывать меня. «Такая уж ты есть, дорогая. Ты же останешься со мной, какие бы тяготы не выпали на твою долю».