— Нам нужны две смежные комнаты, для моей семьи и для шурина — сказал я.
Однако, при более тщательном осмотре нашей живописной группы улыбка исчезла с лица хозяина. И действительно, на мне красовались мятые рабочие брюки, рубашка без галстука и затасканная кожаная куртка. На Рите — халат и домашние тапочки, очень удобные, но совсем старые. Дети тоже были одеты далеко не празднично. Из всей нашей "семьи" один бандит выглядел более или менее прилично.
Хозяин бросил взгляд через окно на улицу, уверенный, что мы подъехали на старом тарантасе с номером Оклахомы, с привязанными на крыше клетками с курами, и растерянно развел руками:
— Боюсь, что свободных комнат больше не осталось...
— Но реклама над вашим мотелем предлагает свободные номера! — возразил бандит. Его голос звучал так вежливо, что я с трудом подавил в себе желание обернуться и убедиться, что голос принадлежал именно ему.
— Да, но видите ли...
— Вот мы и берем два номера! — отрезал бандит, вежливо улыбаясь, но голос его звучал непреклонно.
— Только на одну ночь?
— Только на одну ночь! — подтвердил бандит.
Хозяин мотеля вздохнул, снял с доски два ключа и пододвинул мне журнал регистрации, чтобы я записал наши фамилии. Руки у меня задрожали, когда я взял авторучку и приготовился написать: "Молчите. Вызовите полицию", но краем глаза увидел, что бандит неслышно подошел ближе и наблюдал за мной. Я написал: "Джон Моррис с семьей" и добавил первый пришедший на ум номер автомашины.
Хозяин даже не взглянул на мои каракули. Он встал из — за стола и пригласил:
— Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.
Мы сели в машину и медленно поехали за ним по аллее. Он подошел к одному из номеров и включил свет.
— Ваш гараж — вот этот, справа; эта дверь ведет в соседний номер... — Он отпер дверь, бандит заглянул в комнату и удовлетворенно кивнул, дружески улыбаясь мне:
— Джон, ты и Сис будете спать здесь. Одного ребенка я возьму к себе.
— Хорошо, — жалко выдавил я. Хозяин задержался на пороге:
— Если вам что — либо потребуется... — нерешительно сказал он.
— Понял вас, спасибо, — улыбнулся ему бандит. — Но мы смертельно устали. Дорога была очень утомительной, и мы, очевидно, сразу же ляжем спать...
Хозяин понимающе кивнул и вышел из номера.
Бандит подождал, пока стихнут его шаги и приказал мне:
— Иди, поставь машину в гараж, пока кто — нибудь не застукал ее.
Я направился к выходу, и он крикнул мне вслед:
— Если ты собираешься смыться на машине, то не советую... Он вытащил пистолет и многозначительно наставил его на Риту и детей.
Я посмотрел на него и вышел из комнаты.
На лужайке несколько постояльцев играли в бадминтон. Я завел мотор и взглянул в сторону наших номеров. Бандит стоял на пороге и внимательно следил за мной. Подъехать незаметно к кому — нибудь из постояльцев и предупредить их не было никакой возможности. Я завел машину в гараж и вернулся в номер. Бандит затворил за мной дверь и запер ее на ключ, который положил в карман.
ГЛАВА 8
"Палас Гарденс Мотель" был мотелем класса люкс: толстые ковры, современный интерьер, телефон, телевизор, батареи местного отопления, кондишен... Премилое местечко для уставшего от долгой дороги туриста. Но умирать здесь не хотелось.
Бандит опустил шторы, запер дверь в соседний номер и по очереди посмотрел на меня и на Риту. Рита сидела в кресле, на коленях у нее — детвора, глаза ребят слипались от усталости.
— Сядь, Апплегард! — предложил бандит. — Садись и будь как дома.
Я сел на край кровати и пошарил в карманах в поисках сигарет, потом вспомнил, что они у меня давно кончились. Бандит бросил пачку на кровать.
— Закуривай, Апплегард, я привык ухаживать за моими гостями. А сейчас прошу прощения, мне нужно позвонить. По делу.
Я достал из пачки сигарету, закурил, одновременно пытаясь уловить, какой номер он набирает, но тот пододвинул телефон к себе и мне удалось разглядеть лишь: две первые цифры.
В комнате воцарилась тишина. Было слышно, как на другом конце линии раздался звонок; потом послышался " щелчок снятой трубки и приглушенный голос ответил:
— Слушаю!
Бандит, улыбаясь, прислонился к стене:
— Позови Шини.
Его собеседник что — то ответил, но я не разобрал ни звука.
— Это я, Чиггер, — представился бандит. — Скажи ему, что у меня к нему есть дело.
Итак, бандита звали Чиггер. Запомним!
— Мне наплевать, что передали по радио, — крикнул невидимому собеседнику Чиггер. — Скажи ему, чтобы он подошел к телефону, не то я уйду и оставлю Апплегарда на свободе.
Я взглянул на Риту, и сердце мое замерло в груди. Но я пересилил себя и продолжал прислушиваться к разговору. Никогда в жизни телефонный разговор не имел для меня такого значения, как сейчас.
— Это ты, Шини? Послушай, я в мотеле, вместе с Апплегардом, его женой и детьми... Что? Что?
Его собеседник на другом конце провода был взбешен, судя по его хриплому сердитому голосу.
— Хорошо! Хорошо! — яростно возразил Чиггер. — Значит, фараоны взяли их? А причем здесь я, если они хлопнули ушами и запросто сдались?
В трубке прозвучал еще один раскат неразборчивых ругательств.
— А откуда я мог знать это? Я сторожил во дворе, за домом. А они развалились в машине, читали газетки или дремали... Слушай, если они расколятся, то с этим ничего не поделаешь. Но я тут ни при чем.
Из нового потока ругательств стало ясно, что Шини не очень доволен создавшимся положением. Я был согласен с ним и надеялся, что он так разозлится на Чиггера, что пошлет его подальше и повесит трубку. И тогда Чиггер в свою очередь сбесится от злости и поедет к Шини качать права, а нас оставит здесь, как он и грозился сделать.
Я посмотрел на Риту; она молча перекрестилась, а Чиггер продолжал:
— Уфф! Кончай гудеть, Шин! В чем их могут обвинить фараоны? Незаконное ношение оружия? Это двадцать пять зелененьких штрафа, ночь за решеткой и — гуляй, деревня! Мужики уже на свободе.
В трубке прозвучал новый град упреков, но уже на полтона ниже.
— Да, они здесь, в моем номере, — ответил Чиггер и рассмеялся. — Шлепнуть? А где? Успеем еще, черт побери! Сначала обсудим мои условия. Да — да, ты не ослышался: мои условия...
Шини снова нечленораздельно завопил; можно было только понять, что условия Чиггера не подходят ему.
— Прекрасно помню, что ты предлагал пять кусков, — продолжал уламывать его бандит, — но это было до того, как в дело ввязались фараоны. Теперь они засекли меня, и если с Апплегардами что нибудь случится, они будут знать, по чьей вине. Мои отпечатки пальцев наверняка остались в его квартире. А потом, не кажется ли тебе, что я и так стал слишком популярным после того, как шлепнул двух фараонов?
Шини замолчал и стал слушать внимательнее.
— Вот я и вынужден просить надбавку, — продолжал Чиггер. — Разве не так делают эти парни в профсоюзах? Разве они не устраивают забастовки, чтобы добиться повышения зарплаты, когда работать становится труднее?
"Эти парни в профсоюзах"! Одна фраза все объяснила мне. Шини — это, должно быть, сокращенно от Шинабэргера. Арнольд Т.Шинабэргер, главарь шайки гангстеров, который скрывал свои злодеяния под ширмой профсоюзной деятельности... И проблеск одной идеи сверкнул у меня в голове. Это был малюсенький проблеск, но как писали в своих книгах древние мудрецы, из маленького семя может вырасти большое дерево. Я снова сконцентрировал свое внимание на
телефонном разговоре.
— Да - да, все правильно, я так и сказал: восемь кусков, — говорил в этот момент Чиггер.
Дикий вопль раздался из трубки после слов Чиггера. Бандит картинно отставил трубку в сторону и снова поднес ее к уху, когда вопли собеседника слегка уменьшились.