Глаза Колла сначала сузились, а потом широко раскрылись. Они стали такими темными, будто всю радужную оболочку заняли зрачки.
— Что еще за чушь?
— А разве вам неизвестно, что Линк мертв?
— Ничего не слышал об этом.
— Харви был убит около полуночи.
Глаза молодого человека оставались широко открытыми.
— Ваш приход сюда, мистер Мейсон, связан только с этим?
— Я также стараюсь узнать, кто отравил мисс Дилмейер.
— Девушка отравлена?!
— Да, это так.
— Только сумасшедший может шутить такими вещами.
— Дело совсем не шуточное, Эстер сейчас в больнице Гастингса. Находится между жизнью и смертью, — намеренно стараясь интонацией подчеркнуть трагизм положения, заявил адвокат.
— Как, как же это случилось?
— Кто-то выстрелил Линку в спину из револьвера тридцать второго калибра.
— Нет-нет, что с Эстер?
— О, мисс Дилмейер? Неизвестный прислал ей коробку отравленных конфет. Прежде всего надо узнать, когда конфеты были получены — до или после того, как девушка ушла отсюда, или находились у нее, когда она была здесь.
Глаза хозяина перестали выражать удивление.
— Что значит — девушка «была здесь»?
— Известно, что мисс Дилмейер посетила вас в этот вечер.
— В какое же приблизительно время?
— Не могу, к сожалению, точно назвать час, но что-то до одиннадцати тридцати или сразу после десяти. Вы не смогли бы помочь в таком деле? — И Перри с надеждой вынул из кармана носовой платок, найденный в телефонной будке.
Колл почти механически взял платок и внимательно осмотрел.
— Носовой платок Эстер, не так ли? — спросил Мейсон.
— Откуда мне знать?
— Но ведь знаете, не так ли?
— Нет.
Мейсон скептически поднял брови.
— Не собираюсь опознавать чужие вещи, хотя везде ставить инициалы — ее манера, — добавил Колл.
В этот момент адвокат услышал шум поднимающегося лифта. Вскоре кто-то вышел из кабины.
— Простите, пожалуйста, больше ничем помочь не могу, сейчас занят, — поспешно сказал Колл.
— О, конечно, извините за беспокойство, но другого выхода не было.
— Все понятно, доброй ночи, мистер Мейсон, — торопливо прервал беседу молодой человек.
— Только еще один вопрос: значит, вы не знали, что здесь вечером была мисс Дилмейер?
— Да, я ведь говорил.
— По всей вероятности, отсутствовали?
— Не все время, но я совсем не собираюсь отчитываться в личных делах.
— Но все-таки, когда вы в последний раз видели девушку?
— Не помню. Сейчас я больше не могу уделить вам время, мистер Мейсон. — И он хотел было захлопнуть дверь, но адвокат успел подставить плечо.
— Я же сказал, что не хочу больше говорить, мне надо лечь в постель, — резко бросил Колл и снова попытался силой закрыть дверь.
— Ну ладно. — Перри отодвинулся и дал ему возможность захлопнуть дверь. Потом быстро прошел по коридору и встал в затемненном углу холла, прижавшись к стене, футах в двадцати от лифта. Вскоре лифт снова зашумел, остановился на втором этаже, дверь открылась.
Невысокий, крепкого сложения человек в смокинге, темном плаще и цилиндре появился в коридоре. Быстро повернул направо и пошел по коридору, глядя на номера комнат. Остановившись, осмотрелся и постучал в квартиру номер двести девять. Дверь открылась, и при свете адвокат смог хорошо рассмотреть внешность мужчины. Бросились в глаза грубые черты лица, толстая шея. Впечатление дополняла фигура — широкие плечи и бычье сложение. Мейсон услышал, как Колл пригласил гостя войти.
Глава 8
Мейсон постучал в дверь комнаты миссис Данкург в отеле «Клермаунт» и вошел. Утреннее солнце пробивалось сквозь кружевные занавески, разбрасывая бледнооранжевые пятна на покрывале кровати. Через открытое окно слабо доносился шум города, а в самой комнате отчетливо слышалось тяжелое дыхание женщины, лежащей на кровати. Перри поздоровался с ней. В ответ миссис Лоули едва смогла улыбнуться.
— Как вы себя чувствуете?
— Не… не совсем хорошо.
— Лекарств достаточно?
— Да.
— Только те, которые взяли из дома?
Больная кивнула в знак согласия.
— А как с одеждой?
— Тоже немного есть.
Говорила женщина, очевидно, с трудом, но держалась хорошо, несмотря на волнения предыдущей ночи, хотя теперь наступила реакция. Черные круги под глазами, сине-серые веки, посиневшие губы.
— Ночью спали? — спросил адвокат.
Шарлотта отрицательно покачала головой.