— Вы пытались доказать сестре, что?..
— Это совершенно бесполезно. Да к тому же я боялась ее волновать. Она больше всего нервничала из-за того, что подвела вас, просила, чтобы я вам все объяснила. Но если уж я встречу этого лейтенанта Трэгга, я ему все выскажу!
— Можете начинать. Вот он как раз идет.
Она резко обернулась и увидела Трэгга.
Он пробирался между столпившимися людьми, на ходу кивая знакомым. Увидев Мейсона и его собеседницу, он торопливо направился к ним, дружелюбно улыбаясь.
Милдред Фолкнер, гордо вскинув голову, отвернулась.
— Будет вам обижаться, мисс Фолкнер, — мягко сказал ей Трэгг.
— Не терплю лжецов, — отрезала она.
Трэгг потемнел от обиды.
— Не горячитесь, — удержал ее адвокат.
Трэгг взглянул на него:
— Вы-то не обижаетесь на меня, Мейсон?
— Нет. Мне приходилось сталкиваться с тем же. Однако я беспокоюсь о своей клиентке.
— Именно с этим я к вам и шел.
— Итак, поговорим.
— К сожалению, сначала я должен выполнить неприятную обязанность.
— Разумеется, — вмешалась Милдред Фолкнер. — Вы притворяетесь другом, чтобы обманывать и предавать!..
— Потише, пожалуйста, — остановил ее Мейсон. — Сперва давайте выслушаем, что скажет лейтенант.
Трэгг изменился в лице. Он продолжал разговор только с Мейсоном, игнорируя присутствие Милдред Фолкнер.
— Мейсон, вы сообщили на открытом заседании суда, что именно у вас находится этот сертификат. Теперь, к сожалению, мне остается только одно: потребовать у вас этот документ. Кроме того, вам придется предстать перед большим жюри.
— Почему?
— Наверное, вы знаете Черчиля, не так ли?
— Имеется в виду Лоринг Черчиль, заместитель окружного прокурора?
— Да, именно он.
— И что же?
— Этот человек вас не любит.
— Ну и что, я тоже его не жалую. Ничтожество, преисполненное эгоизма и гордящееся академическим образованием.
Трэгг улыбнулся:
— Тем не менее он поручил мне отобрать у вас сертификат.
— Откуда ему стало известно, что он у меня?
— Нам сообщили об этом, как только вы выступили. А Черчиль только этого и ждал.
— И все же документ вы не получите!
— Почему?
— В повестке, которую мне вручили, предписано передать сертификат суду.
— Зря вы, Мейсон. Это вам не поможет.
— Почему же?
— Вы здорово влипли.
— О чем вы?
— Вы скрыли улику.
— Улику?
— Ну да, сертификат.
— Как вы понимаете слово «скрыл»? Я объявил о том, что документ у меня, на открытом заседании суда.
— Вам пришлось это сделать из-за судебного предписания. Да вы бы все равно умолчали, если бы мне не удалось выудить это у миссис Лоули. Она призналась, что отдала его вам.
Милдред Фолкнер, не вытерпев, вмешалась в разговор:
— Наверное, восхищаетесь собой, доблестный полисмен!
— Умолчал бы я или нет, теперь трудно судить. Каждый решает этот вопрос, как может.
— Я остаюсь при своем мнении, — заметил Трэгг недовольно.
— Это ваше право.
— У меня есть еще право и на сертификат.
— Да поймите же, что пока мне не предъявлено судебное требование, такого права у вас нет. Я точно выполнил предписание повестки: явиться в суд и иметь с собой сертификат. Я здесь, и он со мной.
— Надеюсь, — сказал Трэгг, — судья Гросбек все поймет правильно.
— Ну что ж, значит, он подпишет требование.
— Но это займет время.
— Уж конечно.
— Хотел бы я знать, кто подскажет мне, где вас искать, чтобы вручить это требование?
— Никто.
— Вы представляете, как разозлится Черчиль? Он будет в бешенстве.
— Это ужасно! Я теперь спать не буду, зная, что Черчиль мной недоволен.
— Мейсон, мы с вами ходим разными путями. С вами не соскучишься. Вы всегда сражаетесь до конца. Может, иногда не очень честно, но до конца. Отдайте мне этот сертификат, и Черчиль не будет к вам цепляться. А мне бы этого хотелось.
— К черту вашего Черчиля!
— Это ваш окончательный ответ?
— Нет! Он получит сертификат, если миссис Лоули в течение часа будет выпущена на свободу. Иначе придется ему ждать, пока у меня появится горячее желание вручить ему этот документ.
— Миссис Лоули придется предстать перед судом присяжных, — сказал Трэгг.
— По какому обвинению?
— Предумышленное убийство.
— Вы что, хотите обвинить в этом ее?
— К сожалению, у нас нет выбора. Ее муж сделал уличающее заявление.
— И что, он обвиняет жену?
— Да, ее.
Потрясенная этими словами, Милдред Фолкнер, забыв свое возмущение, переспросила: