— Я думал об этом. Тут что-то не сходится. Ты не веришь, что он мог покончить с собой?
— Не верю.
— И никаких намеков на это не было. Гм... Я выждал пару секунд:
— Пат, сколько патронов осталось в моем пистолете?
— Четыре, ты же знаешь...
— Верно. Но я не стрелял из него с тех пор, как побывал на прошлой неделе на стрельбище вместе с тобой.
— Ну?
По его голосу можно было понять, что он догадывается о предстоящих неприятностях.
— И в пистолете было шесть пуль, — сказал я совершенно спокойно.
Будь Пат женщиной, он наверняка вскрикнул бы от неожиданности, но я услышал лишь рычание и решил пока помолчать. А Пат орал в трубку:
— Майк! Майк! Куда ты пропал, черт бы тебя побрал? Отвечай!
Я хихикнул, давая ему понять, что слышу его, а затем повесил трубку. Пату потребуется не больше пяти минут. Этого ему хватит, чтобы взять федерального прокурора тепленьким, как испуганного кролика. Прокурор — крупная дичь, но и Пат — парень не промах. Он скажет этому высокопоставленному увальню пару слов, от которых у того все волосы встанут дыбом, и крыть ему будет нечем. Дело закручивалось. Я вернулся к стойке, и запасы пива в этом заведении стали быстро уменьшаться.
Бар постепенно заполнялся людьми. В половине девятого я позвонил Вельде, но ее дома не оказалось. Пришлось позвонить через час. Она все еще отсутствовала. В офисе ее тоже не было. Наверное, ищет художника, который взялся бы сменить табличку с именем на двери. В конце концов я устроился в углу рядом с автоматами для продажи сигарет и стал думать и вспоминать.
Это оказалось нелегко, поскольку тогда я не обращал внимания на детали, да и выпивка в ту ночь лилась рекой.
Последняя ночь.
Последние слова — это очень важно.
Той последней ночью мы оба словно перенеслись на пять лет назад. Мы снова были на войне. Мы снова были друзьями, если называть этим словом не просто приятеля, с которым ешь и спишь. Мы были фронтовыми друзьями. Мы, двое, становились одним и сражались, как один. Нас свела армия, и мы оба были рады сделать все, защищая правое дело. Вернувшись на одну ночь туда, мы пили, как на фронте, а потом пожали друг другу руки, поздравив себя с концом войны. Какой смысл был в этом возвращении? Какая странная прихоть судьбы свела нас, чтобы потом столкнуть опять? Я встретил его в последнюю ночь и пил с ним. Мы говорили и пили еще и еще.
Был ли он в хорошем настроении? Пожалуй, да. Во всяком случае, пока говорил со мной. До этого он сидел за стойкой, уставившись в рюмку. Возможно, обдумывал что-то. Или просто отдыхал. Но он страшно обрадовался, увидев меня. О чем бы он там ни думал, он послал свои мысли к черту вместе с теми пятью годами, и мы объединились в битве с выпивкой. Да, мы опять сражались, делая то, что делал бы любой на нашем месте. Мы говорили о войне и опять были там, опять носили одинаковую форму и могли отдать жизнь за любого нашего, знаем мы его или нет. Но войны когда-нибудь кончаются. Люди устают сражаться, и наступает мир. Да, разговор наш смолк, и тогда тень вновь легла на его лицо. Он не хотел уходить от воспоминаний и не хотел говорить о другом. Сказал только, что приехал неделю назад по делам и теперь собирается домой.
На фронте мы дружили. Я знал его не так долго, но дружба наша была крепкой. Если бы его подстрелил в джунглях какой-нибудь гнусный япошка, я вогнал бы негодяю приклад в глотку. А если бы убили меня, Вилер сделал бы то же самое. Но мы не в джунглях, а в Нью-Йорке. Здесь не стреляют. Однако парень, которого я любил, приехал в мой город неделю назад закупить товары для своего магазина и теперь мертв. Увидев меня, Вилер искренне обрадовался. Потом мы отпраздновали нашу встречу, а на следующее утро он уже был мертв. Неделя... Что же он делал все это время? С кем познакомился? Кто и почему убил его? И где искать убийцу — здесь или в родном городе Честера?
Оставив на стуле шляпу, чтобы никто не занял моего места, я направился к телефону. Непонятно, что со всем этим делать. Но у меня скулы сводило от злости, и это придавало мне решимости. Я позвонил еще в два места. По второму номеру ответили сразу же. Это был частный детектив, один из тех, в чью честность и профессионализм я бесспорно верил. Его звали Джо Гилл, и совсем недавно я оказал ему услугу, за которую он мог бы теперь меня отблагодарить.
— Хэлло, Джо... это Майк. Вы не забыли меня?
— Мне напомнили газеты, — рассмеялся он. — Надеюсь, вам не слишком досталось?
— Нет, нет. Скажите, вы сейчас сильно заняты?
— Да так, сносно. А почему вас это интересует?
— Есть тут одно дельце... Вы еще трудитесь в страховом бизнесе, коллега?