С другой стороны коридора, в задней части дома, помещались кухня и ванная, отделанные по моде лет пятьдесят назад, а дальше располагался кабинет, совмещенный со спаленкой. Тут стоял у окна письменный стол и... только через пару мгновений Уайклифф увидел человека с рыжими волосами, лежащего на полу рядом со столом.
Уайклифф склонился над телом. Человек был мертв, за правым ухом в его голове чернело входное отверстие пули. Вокруг входного отверстия на рыжих волосах, похоже, имелись следы пороховой копоти. Тело было неестественно изогнуто, голова покоилась на боку, закрывая тем самым место выхода пули судя по количеству вытекшей крови, там была огромная дыра...
Самоубийство? Но оружия нигде не видно. Разве что оно оказалось придавлено телом. Вполне возможно, убийство.
Человек явно сидел и мирно занимался своей коллекцией марок - на столе лежало несколько марок в полиэтиленовых оболочках, лупа, пинцет и альбом-кляссер. Здесь была и курительная трубка; другие трубки стояли в специальном ящичке на стене у стола. На столе - пепельница и кисет с табаком.
Книги на полках у узенькой софы представляли собой в основном справочники и каталоги по филателии, среди ни попалось несколько работ по старинной английской мебели. Уайклиффу нравились такие библиотеки; он испытывал слабость к коллекционерам, считая их милыми чудаками, даже если их чудачества были слегка чрезмерны.
Он покинул комнату и спустился вниз по винтовой лестнице, которая дрожала и гудела от каждого шага. Из конторы магазинчика он позвонил в штаб-квартиру и поговорил с Керси.
Действительно, Уайклиффа привел в этот дом с трупом найденный на пляже револьвер, но была ли между этими вещами реальная связь? Ответить на этот вопрос можно будет только после того, как баллистическая экспертиза определит, что за пулей убит рыжий человек.
Ожидая прибытие своих людей, Уайклифф продолжил изучение письменного стола. Каталог, открытый на странице со стеклянными пресс-папье, был посвящен лондонскому аукциону, который состоялся несколько лет назад. Против каждого предмета карандашиком была проставлена цена - очевидно, та, за которую в конечном счете ушел лот; эти суммы колебались от трехсот до трех тысяч и более фунтов стерлингов. Напротив шести самых дорогих предметов на полях были проставлены жирные карандашные "галочки".
В проеме между столом и сейфом Уайклифф заметил разбитую статуэтку фигурка обнаженной девушки, сломавшаяся так, словно ее уронили со стола... Значит, тут была борьба? Если так, то никаких других следов схватки тут нет.
Первым на место прибыл Керси. Уайклифф предупредил своих сотрудников, чтобы они проникли в дом через задний вход и постарались не делать из следственных мероприятий бесплатный спектакль для зевак.
У Керси на лице было написано: "А ведь я говорил!"
- Доктор Фрэнкс был в больнице на каком-то консилиуме, но с ним связались. Думаю, он уже едет сюда, - сообщил Керси.
Фрэнкс был патоанатом.
- А кто погибший? - спросил Керси, оглядев тело.
- Вероятно, старший из братьев, Джозеф. Насколько я понимаю, это он был рыжим.
- Убийство?
- Пока что я считаю это убийством, но кто знает, вдруг это окажется суицидом?
- Отчего он умер?
- Выстрелом, но оружия пока не видно. Оно может оказаться прикрыто телом.
- Или оно уже на баллистической экспертизе у старика Мелвилла.
Тут нечего было сказать. Все верно.
- У кого-то из братьев Клементов была машина?
- У Дэвида - голубой "Макси", по-моему.
- Гараж пустой, а Дэвида, похоже, тут нет, - пробормотал Уайклифф. Он вспомнил отчет эксперта о следах протектора...
Прибыл Смит с двумя детективами, но прежде чем патоанатом осмотрит тело, у них не было особой работы. Уайклифф оставил их в офисе и снова поднялся наверх, еще раз осмотреть дом. И снова его поразила запущенность обстановки. Чувствуется, эти два холостяка не слишком ценили домашний уют: в блюдечках остатки табачного пепла, какие-то недоеденные кусочки, оставленные в буфете, захватанные полотенца на кухне и слабый, но вездесущий запашок нестиранных носков... Осмотр Уайклифф начал с гостиной. Помимо потрепанного и запыленного мебельного гарнитура, тут стоял книжный шкаф с книгами по антиквариату, а на полу в беспорядке навалены стопки специальных журналов и каталогов. На стене висели настолько выцветшие пейзажи, что казалось, их просто так и не удалось продать ни на одном аукционе в течение двух-трех веков. Кроме этого, фотография в рамке изображала двух братьев - однако снимок был сделан много лет назад.
Джозефу было на фото лет двадцать с хвостиком; это был плотно сложенный молодой человек. Он смотрел в камеру со старательной, если не сказать деланной, улыбкой на массивном лице. Младший брат, еще школьник, не сделал над собой и этого усилия, и глядел в объектив с абсолютным равнодушием. Он был словно слеплен из иного материала, чем брат, его тонкое, интеллигентное лицо выражало гораздо большее, чем у Джозефа, умение "жить и вертеться".
Винтовая лестница загудела от шагов, и Уайклифф услышал голос Фрэнкса в коридоре. Ну что ж, теперь недолго осталось. Через пару минут Уайклифф прошел по коридору к кабинетику и встал за спиной у Смита, который делал снимки с порога. Патоанатом Фрэнкс переворачивал тело для обследования. Он исподлобья глянул на Уайклиффа:
- Хэлло, Чарльз! Если это самоубийство, то кто-то спер пистолет. Он застрелен в височную кость чуть выше и позади уха - очень необычная точка и для убийства и для самоубийства. Если он сам себя застрелил, то вероятно, знал о том, что пуля может пройти через лобные доли, не причинив смерти. Поразительно, как много у людей медицинских познаний в наше время! Когда я начинал свою практику, мало кто из неврачей мог отличить челюсть от скулы. У меня ощущение, что народ занимается медицинским самообразованием, чтобы защищаться от глупых врачей... Выходное отверстие - порядочная дыра, как ты уже понял, конечно, из такого количества кровищи на ковре... Можно сказать, левой части черепа у него почти не осталось. Думаю, пуля потеряла скорость и сейчас валяется где-нибудь здесь на полу.
Фрэнкс продолжал медленно и мерно говорить, ни на секунду не умолкая. Он напоминал малыша - такой розовенький, лысенький и свеженький. Теперь он перевернул тело в новую позицию, и Смит снова защелкал затвором фотоаппарата.
- Похоже, он здорово увлекался марками. Люди с таким хобби редко кончают с собой, разве что их не загонят в бутылку... - Фрэнкс встал, отряхнул брюки на коленях и повернулся к Уайклиффу. - Ну все, теперь можете перекатывать его куда угодно. Скажи своим ребятам, что они могут начинать.
- А время смерти?
Фрэнкс провел пухлой ладонью по влажному лбу.
- Ну, он умер уже довольно давно...
- Может быть, вечером в субботу? Что-нибудь между закрытием лавки и воскресным утром?
Фрэнкс подумал.
- Угу, сорок с чем-то часов тому назад... Что ж, вполне возможно. Если посмотреть на вышибленные мозги и то, как они успели загустеть... Ладно, в любом случае, я поработаю над ним в лаборатории и перезвоню тебе.
Двое полицейских вынесли тело на носилках. По винтовой лестнице вытащить носилки было попросту невозможно, так что носилки выволокли через парадную дверь на Бир-стрит, где это действо сразу привлекло массовое внимание публики.
Фрэнкс оглядел опустевшую комнатку.
- Слушай, пришли пожалуйста мне в лабораторию этот кусок ковра - его надо вырезать... А кто будет присутствовать при вскрытии?
На всех сомнительных случаях смерти при вскрытии присутствует кто-нибудь из полиции.
- Сейчас сюда приедет Скейлс, я поручу это ему, - сказал Уайклифф.
Фрэнкс уехал, и теперь Уайклифф мог действовать в полную силу. То есть, размышлять.
Клемент, вероятно, сидел за письменным столом, когда застрелился - или его застрелили. Тело упало между столом и креслом, оттолкнув кресло чуть назад. Умер он уже лежа на полу. Если он до этого сидел, склонившись над своими марками, а кто-то неслышно вошел в комнату сзади, то Джозеф мог и не поднять головы. Возможно, ощутив появление в кабинете гостя, он только пробормотал приветствие, не оборачиваясь. И сразу же ощутил прикосновение холодного дула к голове - и тут же в голове его взорвалась вспышка, погрузившая его в вечное забытье...