- Ты видел?! Видел?! Правда же, было здорово?! Мсье Робер нас похвалил!
- Вы хорошо танцевали.
Она морщит нос, оттопыривает нижнюю губу, недовольно хмыкает.
- «Хорошо танцевали»… Всего-то. Да мы были просто великолепны, так надо говорить. Всему тебя учить, ей-богу.
Брут чуть приподнимает уголки губ.
- Ладно, ладно. Что взять с киборга? Хладнокровная машина.
- Не-е-е-т, ты не такой!
- Давай, собирайся. Я обещал твоему отцу доставить тебя домой вовремя, чтобы ты успела сделать уроки.
- А сам он где? А Рафик?
- Твой отец с Данди заняты важным делом, у Рафика сегодня футбол. Давай, не теряй времени.
По дороге к стоянке, где Брут оставил их с Данди спидер, Мадина сосредоточенно хмурится, выпячивает нижнюю губу. Шарик на силовом шнурке то звонко щелкает по дорожному покрытию, то упруго шлепается ей обратно в левую ладонь; поминутно она поддает коленкой сумку, которую держит правой и вздыхает. Слишком часто вздыхает, как отмечает Брут.
- Ну что? Ты явно хочешь что-то мне сказать. Давай.
Она останавливается, глядит исподлобья немного виновато.
- Просто… Один мальчик, Финн. Так его зовут. Он не из моего класса, из параллельного. Он сегодня написал, что я ему нравлюсь, и что он хочет со мной дружить.
- Ну а ты? Ты хочешь с ним дружить?
Кончик уха Мадины, выглядывающий из-под шапки, чуть розовеет, она опускает глаза.
- Я… Я не знаю. Просто мы же с тобой должны пожениться когда я вырасту, а если я буду дружить с Финном ты наверное обидишься.
Брут мотает головой с самым серьезным видом.
- Нет. Не обижусь. На что мне обижаться? Мы же не давали друг другу никаких обещаний, верно? Пока ты вырастешь, ты можешь еще передумать выходить за меня.
- Правда? Точно не обидишься?
Мадина заметно веселеет и по дороге домой пересказывает Бруту все школьные новости и свои впечатления от прошедшего дня, в которых вышеупомянутый Финн занимает не последнее место.
На пороге квартиры Хасановых они сталкиваются с Рафиком, закончившим тренировку раньше обычного, а вот когда Брут добирается до их с Данди обиталища, его встречает пустота и тишина.
Он хрустом надкусывает купленный возле дома багет, ставит разогревать запеканку с овощами и рыбой и насыпает в чайник свежей заварки. Домашний искин монотонно отчитывается о городских новостях и погоде на завтра, перечисляет содержимое входящей почты. Все как обычно – пара квитанций, рекламный спам, а еще… послание от неизвестного адресата.
Брут садится за монитор и пару секунд гипнотизирует взглядом розовый треугольный значок, повисший в правом углу, прежде чем открыть сообщение.
А открыв прерывисто вздыхает когда на голографическом экране появляется лицо Стэнли Баскина.
- Привет, Брут.
***
- Привет. Ты сегодня рано.
Байрон, стоявший за стойкой к нему спиной, протирая стаканы, оборачивается с неизменной улыбкой на лице. Данди думает, что из всех знакомых ему разумных киборгов у Irien-а, пожалуй, самая живая мимика. Может потому что большинство DEX-ов довольно долго жили под личинами тупых машин для убийства, а Bond-ы слишком привыкли изображать эмоции, на самом деле их не испытывая. Ямочка на щеке, теплота серо-голубых глаз – это невозможно подделать, даже просчитав эмоциональный спектр до микрона. В данный момент он знает, что Байрон искренне рад его видеть. На самом деле рад.
Данди чуть пожимает плечами, улыбается в ответ; стянув куртку небрежно кидает ее на один из барных стульев.
- Хотел поговорить с тобой пока посетители не набежали.
Irien кивает, ставит на стойку бутылку скотча и два стакана. У Данди нет никакого желания вливать в себя алкоголь, но можно занять руки стаканом, это помогает избежать ненужной жестикуляции. Странно – отчего так сложно? Почему тяжесть внутри словно он проглотил кирпич, и тот давит на внутренности и мешает дышать? Отчего его профессиональные навыки словно бы испарились, и теперь он ощущает себя неуклюжим новичком, похожим на пережатую струну?
Минут пять они ведут ничего не значащий разговор – обсуждают возможное повышение цены на аренду, недавний визит санитарного инспектора, перепады погоды. А потом вдруг внезапно замолкают; Данди сосредоточенно разглядывает свой стакан с перекатывающейся по дну янтарной жидкостью, а Байрон не сводит с него глаз, и на лице его неизменная симпатия, готовность сопереживать и… понимание? Нет. С чего бы.
- Ты хотел сказать мне что-то важное? Что-то случилось?
Качнув головой, Данди ставит свой стакан и поднимает глаза.
- Ничего не случилось. Вернее… Я хотел спросить тебя кое о чем. – Он набирает в грудь побольше воздуха и задерживает его на секунду словно перед прыжком в воду. - Почему дети, Байрон? Почему они, а не их родители?
Взгляд Irien-а все же меняется, но эту перемену человек не сумел бы заметить, и даже обычный киборг. Но не Bond.
- Я не…
- Не надо. Сейчас ты скажешь, что не понимаешь о чем идет речь. Но ты понял. Наверное, сразу понял, как я переступил порог. У тебя очень хорошо развито то, что люди называют «интуицией».
Байрон сдвигается чуть назад, скрещивает пальцы, выставив лежащие на стойке ладони перед собой. Молчит.
- Уильям Рэнд, Карл Дефо, Альфред Шпильман. Все они были членами клуба «Эпикур». Меня сперва сбил с толку Шанти Паркс, сын Карла, который носит фамилию матери. Но потом все встало на свои места. Кто должен был быть следующим? У нескольких твоих бывших «клиентов» нет детей. Я понимаю, через что ты прошел и что ты чувствовал. Но почему дети, Байрон? Почему? – Данди хотелось бы вести этот разговор без участия эмоций, от эмоций никакой пользы, только вред. Но, помимо воли, он ощущает, как повышается тональность его собственного голоса, как нарастает напряжение с каждым сказанным им словом. И перед внутренним взором упорно маячит темнокожая женщина с искаженным мукой лицом, а в ушах звучат его собственные, сказанные ей слова – «Мы придем за вашими детьми. И сделаем с ними то же самое, что вы делаете с нами. В точности».
Байрон шумно вдыхает через нос, стискивает пальцы так, что костяшки белеют. Глядит не на Данди, а словно куда-то сквозь него посветлевшим безмятежным взглядом. Произносит – хрипловато, ломко.
- Ты спрашиваешь почему. Но ведь это очевидно. Если бы я убивал их отцов, то они не смогли бы понять, они не смогли бы прочувствовать. Мертвые ведь ничего не чувствуют. Да я и не стремился их убить. Я просто делал с ними то, что их отцы делали со мной.
Данди опускает голову, ощущая как кровь тяжко стучит в висках и не имея ни малейшего желания регулировать собственный эмоциональный фон с помощью процессора.
- Ты не умер от того, что с тобой делали, потому что ты киборг. А они люди. Они ведь не были ни в чем виноваты, Байрон. Абсолютно ни в чем. Они этого не заслужили. Неужели ты не понимаешь…
- Я тоже не был ни в чем виноват. И тоже не заслужил. Но жизнь несправедлива, верно? И что же теперь? Ты уже сдал меня полиции?
Данди медленно качает головой, избегая встречаться с Irien-ом взглядом.
- Мы пойдем туда вместе. Пойдем к Сабиру Идрисовичу. Он поймет, он поможет.
- Ну конечно, - в тоне Байрона неприкрытый сарказм, - полицейский станет помогать сорванному киборгу развлекательной линейки, который убивал людей. Ты то ли чересчур наивен для Bond-а, то ли меня держишь за идиота. Взгляни на меня, Данди. Взгляни.
Данди поднимает голову и внезапно видит направленный ему прямо в лицо странный прибор, похожий на фонарик размером с ладонь. Яркая вспышка не просто ослепляет – она словно бы взрывает мозг изнутри. И наступает темнота.
***
Очень больно. Голова раскалывается, будто по ней колотили чем-то тяжелым. Он пытается разлепить веки – получается с трудом. Ресницы в чем-то липком, они склеились. Вот удалось открыть глаза, но видны лишь очертания предметов, так видят люди с сильной близорукостью. И эти темные пятна, похожие на рой мух… Что с глазами? Надо провести диагностику, но система мертво молчит…
Данди рывком поднимается, пытаясь принять сидячее положение. Вернее, он хочет подняться, но его тут же ведет куда-то вбок, тело отяжелело, оно не слушается. Почему? Потому что неуправляемые импланты сковывают мышцы – подсказка словно приходит откуда-то из глубины сознания. Так бывает, когда попадаешь под действие глушилки. Но у Байрона в руках была не глушилка… Байрон! Он убийца, его нужно остановить!