— И ноги! — весело согласился Ахмат.
— Просто… помни о последствиях, хорошо? Здесь тебе не Тырнов, а эти люди не бандиты, и у них другие представления о жизни. В лучшем случае, тебя женят насильно и оставят в общине, в худшем повесят прямо в кресле.
Ахмат бросил недоверчивый взгляд.
— Там толпа, взбудораженная верой толпа, — вздохнул Иван, возвращая взгляд на дорогу, — и каждый умеет стрелять, они не в городе живут. Даже моих умений может не хватить. Поэтому поспешай, но с оглядкой, если не уверен, отступи. Тебя, Листва, это тоже касается.
Олеся фыркнула оскорбленным бегемотиком, мол, одним посохом всю толпу зашибет.
— Как же не торопиться, — скривился Ахмат, — когда тебе, командир, процедуры положены каждый день! Раньше закончим — раньше вернемся!
— Ничего, потерплю пару суток, даже меньше, — отрезал Иван. — Лейтенант Листва вон все порывалась ритуал провести, самое время.
— Так я ж не одна собиралась, а с Володенькой, — пояснила Листва, — он некромант, мертвое к мертвому.
Кабанкин только дернул слегка щекой, к некромантам он уже обращался и неоднократно. Мертвое к мертвому, но с ядом лича, приведшим к тому, что Ивану пришлось покинуть ряды отряда очистки, никто из повелителей нежити так и не справился.
— Сделаю, что смогу, — пообещала Олеся и зевнула.
Они еще некоторое время перебирали версии, но в итоге все упиралось в отсутствие информации о самой смерти. Оставалось только надеяться на оборудование и магию Олеси, а также совместную сообразительность и что жители общины действительно знали что-то, что могло бы пролить свет на случившееся.
— Староста и его помощник как-то странно на тебя смотрели, — заметил он в сторону Листвы.
— Племянник старосты и правда умом не блещет, — добавил Ахмат, — но стреляет отменно.
— Восхищаться моей красотой и величием не возбраняется круглосуточно, — изрекла Олеся.
Затем она задремала и обсуждение сошло на нет. Вопреки опасениям Кабанкина так ничего и не случилось, разве что дорога стала хуже. Однообразные степные пейзажи вокруг, с редкими деревьями, но никто не выпрыгивал из балок и оврагов, чтобы впиться клыками в колеса, не налетал сверху. Похоже, зверье как попряталось после прошедшей бури, так все еще и выжидало.
Затем грузовик свернул у приметного камня и покатил наискосок через степь, куда-то за горизонт. Колея, набитая тяжелыми грузовиками, но в то же время оплывшая, местами даже заросшая. Похоже, ее обновляли во время перевозки урожаев, а в остальное время ездили крайне редко. Либо ездили в другом направлении, в Краснов, хотя вообще община относилась к Тырнову.
— Степь да степь кругом, — вдруг запел Ахмат, — нежити полно, в той степи мой дом, бункер, в нем окно, мчусь я сквозь буран, антирадом пьян, за спиной подруга, воет, словно вьюга!
Просвистел ботинок и едва не выбил окно.
— Ничего ты не понимаешь в высоком искусстве!
— Визгливый вой феечек в капкане — не искусство! — крикнула злая после побудки Олеся, подтаскивая магией ботинок обратно.
— Да, у меня высокий детский голос, это часть моего очарования, — ответил Ахмат.
— И что это за похоронные причитания?!
— Ничего ты не понимаешь, — повторил снисходительно Ахмат, — это ж песни сталкеров, кто первыми из бункеров выходил после конца света, мир разведывал, да пытался выжить и что-то добыть! Песне и положено быть такой, заунывной и печальной, это уже потом вы, маги, жизнь всем наладили, да города помогли создать.
— Да, мы такие, — снисходительно согласилась Олеся.
Затем впереди показалась цепь холмов, и Иван моргнул, прогоняя видение из прошлого. Разряды молний, разрывающие мрак кромешной ночи, в дополнение к лучам прожекторов и осветительным ракетам. Ледяной, секущий ливень, хлещущий в лицо, сбивающий с ног и волна, живая волна зайцев-мутантов, напирающих снизу вверх по склону холма. Все мины уже взорвались, рвы оказались заполнены, колючка завалена телами зайцев, с которых на бегу выдирали клочья мяса их же живые собратья.
Пока еще живые.
Зайцы не останавливались, напирали и падали живые, готовые с оружием в руках отстаивать свое, и Кабанкин уже еле удерживал оружие онемевшими, заледеневшими руками и сам еле стоял, укушенный три раза. Затем Пескарь со своей тройкой наконец подобрался и ударил в тыл, достал магикала, гнавшего зайцев в атаку, и все закончилось.
А с первыми лучами рассвета Отряд Очистки отбыл, увозя с собой убитых и раненых.
— Командир? — встревоженно спросил Ахмат.
— Так, прошлое вспомнил, — сдержанно ответил Иван, щупая шею рукой.