Он оттянул рукав и показал свое голое запястье.
— Первое, что я делаю, приехав сюда, в Мулен, снимаю часы.
— Тем хуже для нее, если она опоздает, — подхватила Люсетта. — Мы больше внимания уделим Филиппу.
Хоть она и говорила «мы», в глазах у нее светилось «я».
— Возьми! Повесь, пожалуйста.
Люсетта сунула куртку в руки брату, чтобы можно было, наконец, заняться гостем.
— Садитесь, вот сюда, поближе к огню… Нет, нет, не в это кресло… Вон то гораздо удобнее…
Вдруг она смолкла, с тревогой посмотрела на него.
— Что с вами? Вы нездоровы?
Он попытался возразить, но она не дала ему на это времени.
— Вы так бледны… и у вас дрожат руки. Проклиная свое малодушие, он до боли в челюстях стиснул зубы, чтобы прогнать назад, в желудок, комок, подступивший к самому его горлу. Он считал себя более стойким и теперь злился, что ведет себя как барышня.
— Ничего, — с трудом проговорил Филипп, — у меня до отказа включен отопитель. Вышел из машины на холод, ну и…
Он тупо уставился на камин, не в силах оторвать взгляда от пылавшего в нем костра… пылавшего, как пожар… «Это глупо, но я сейчас упаду в обморок».
Звон стаканов раздался в ушах Филиппа одновременно с голосом Люсетты:
— Вот, выпейте…
Он залпом проглотил виски. Обожженный алкоголем комок растаял. Щеки его порозовели.
— Спасибо, теперь лучше. — Он сделал глубокий вдох. — Даже совсем хорошо.
— Что такое, что такое, — воскликнул вернувшийся в гостиную Робер, — вы начали пить без меня?
— Филиппу стало плохо.
— Нет, нет. Люсетта преувеличивает. Филипп вновь воспрял духом.
— Я в отличной форме. Доказательство…
Он вскочил на ноги, исполнил замысловатый пируэт и снова сел.
— В таком случае, — сказал Робер, не любивший преувеличений, — если это был лишь предлог, чтобы выпить без меня, я тебя оштрафую.
Он взял бутылку виски и поставил на стол еще два стакана.
— Выпьешь вместе с нами.
Люсетта плеснула себе вина. Зажгли сигареты. Филипп поднял свой стакан.
— Ваше здоровье.
— За тебя, старина… и за здоровье твоей опаздывающей половины.
От мрачного и непроизвольного юмора, содержащегося в последней фразе, по спине у Филиппа вновь пробежал холодок, но Люсетта, чокаясь, очень удачно переменила разговор:
— И за успех вашего большого путешествия.
Путешествие… Бразилия… Стоило только Филиппу услышать это, как парализовавшее его наваждение тотчас прошло.
— Вы уже знаете?
— Мне Робер рассказал.
— Ты, по-моему, не делал из этого тайны.
— Конечно, нет. Просто, мы хотим осуществить нашу давнюю мечту.
— Ты говоришь «мы». Жена едет с тобой?
— Разумеется.
— Как ей повезло!
Люсетта округлила глаза, как девчонка, пришедшая вдруг в неописуемый восторг.
— Рио… Карнавал… Вскарабкаться на самый верх Сахарного пика… Забраться в самую глубь Мато Гроссо,[1] проплыть по Амазонке, встретиться с индейцами…
Робер ехидно улыбнулся.
— Дорогая сестричка, если бы Филипп был холостяком, ты сразу бы вышла за него замуж.
— О! — возразила Люсетта полушутя-полусерьезно. — Если бы я и вышла за него, то, конечно, не только из-за Бразилии.
— Остановитесь, а то вы заставите меня покраснеть. Все трое рассмеялись, однако искренний, без всяких задних мыслей смех был только у Робера.
— Вот они каковы, эти писатели. С их гонорарами можно запросто отправиться в любой конец света.
— Кто бы жаловался! — парировал Филипп.
— Да. Я не жалуюсь. Игрушки стоят все дороже и все лучше распродаются. И потом, мне нравится заниматься всеми этими заводными машинками, радиоуправляемыми самолетиками, куклами… да, да, куклами тоже.
Он руководил фабрикой игрушек, которую унаследовал от отца, и можно было только догадываться, то ли это она способствовала сохранению у него души ребенка, то ли благодаря душевной молодости он чувствовал себя в этом деле, как рыба в воде.
— Старик, мы только что выпустили новую игру… «Космонавт»… Очень забавно… Я готов играть в нее целый день… Сейчас ты сам увидишь, я схожу за ней…
— Взрослый ребенок! — улыбнулась Люсетта, когда он исчез за дверью.
Затем, более серьезным тоном, спросила:
— Значит, ваша будущая книга родится там?
— В каком-то смысле я еду туда и за этим. Но сейчас еще рано говорить, что там родится…
— Ну, ну, не скромничайте. Уж я-то знаю, что у вас талант…
Она сосредоточенно посмотрела на него.