— И это только начало, — сказал он, подыгрывая ей, и провел за собой в кабинет. — Вам еще столько предстоит открыть.
— Увы, я полная невежа, и поэтому рассчитываю на то, что вы меня просветите.
Хотя он чувствовал всю неестественность ее поведения, он обрадовался такому повороту беседы, и мало-помалу увлекся близкой его сердцу темой. Пленник своей мечты, он проявлял себя то лириком, рассказывая о фольклоре и костюмах, то ученым, пробираясь к самым истокам древних культур, то мистиком, путешествуя по Мато Гроссо.
Люсетта была идеальной слушательницей. Разинув рот, сверкая глазами, она внимала речам Филиппа.
— Ну что ж! — воскликнула она, наконец. — Мне только еще больше захотелось посетить эту сказочную страну. Вам не нужна случайно секретарша в поездке? — добавила она как бы между прочим.
— Увы, мои скромные средства этого не позволяют, — ответил он тем же тоном.
— Секретарша, которая все расходы по путешествию взяла бы на себя. Я бегло говорю по-английски… немного по-португальски… Я могла бы вам быть очень полезной.
Прозвучавшее, как шутка, предложение все же было сформулировано с недвусмысленной четкостью.
— Ну, — сказал он, — у нас еще есть время подумать об этом.
— Да, верно, — согласилась она, — время у нас есть. — Она повернулась к стеллажам. — Итак, какое произведение вы посоветуете прочесть новообращенной?
Он указал ей на очерк исследований Амазонии.
Ну вот, — воскликнула она, засовывая томик в дамскую сумку, очень похожую на портфель. — Теперь, когда у меня есть чтиво, я убегаю.
С готовностью, которая была не что иное, как плохо скрываемая торопливость, он помог Люсетте надеть пальто. Филиппа так и подмывало подтолкнуть ее к выходу, но он сдержался. Люсетта медленно натянула перчатку…
— Я также хотела спросить вас, — промолвила она, не поднимая головы.
Вдруг она вся как бы ушла в созерцание второй перчатки, у которой разошелся шов.
— Я хотела вас спросить… Завтра после обеда… мне приехать за вами на машине или вы предпочитаете, чтобы мы добирались туда по отдельности?
— Куда это? — с туповатым видом спросил Филипп. Он тотчас пожалел, что задал этот нелепый вопрос, ибо по тому, как резко она сорвала с руки перчатку, он понял, что вызвал у нее лишь раздражение своей уверткой.
— Не прикидывайтесь дурачком, — сухо бросила она, — вам это не идет. Если вы не хотите ехать в Мулен, скажите об этом прямо.
«Не так уж и сложно заставить ее потерпеть, — повторил он мысленно… — Дать ей немного надежды…» Поскрипывание паркетной дощечки на втором этаже напомнило ему, что он не хозяин своих решений. Филипп попытался уйти от прямого ответа.
— Я полагал, вы отказались от этой мысли.
— А я полагала, что уговорила вас.
Досада изобразилась на лице Люсетты, но досада, в которой не было ничего пассивного. Необычный блеск глаз, нервные движения пальцев, теребивших перчатку, подергивание губ — весь ее вид отражал внутреннюю борьбу, которая шла в ней.
Вопрос застал Филиппа врасплох.
— Почему вы меня избегаете? — Она стояла перед ним с дерзким блеском в глазах, вызывающе выпятив грудь. — Неужели я до такой степени вам противна?
Ошарашенный, Филипп отступил на шаг. «Она спятила, — подумал он про себя… — Разбушевавшаяся психопатка…» Одновременно он думал о Раймонде, которая наверху…
— Люсетта, я вас умоляю, вы испортите нашу дружбу.
— Плевала я на вашу дружбу. — Слезы готовы были брызнуть у нее из глаз. — Мне не дружба ваша нужна… Вы знаете, знаете, Филипп, знаете уже давно и притворяетесь, что ничего не замечаете.
Он покосился на дверь, ведущую в коридор. Между ним и Раймондой существовал уговор оставлять дверь открытой или, точнее, это было обязательство, которое она ему навязала, чтобы не упустить ни одного слова из их разговора. Он оказался между двух огней!.. В каком словаре найти слова, одни и те же слова, способные успокоить одну, не вызвав гнева другой?
«Достаточно дать ей немного надежды…» Всю свою надежду Люсетта вложила в этот уик-энд, она слишком много о нем думала, предаваясь самым прекрасным фантазиям и витая в облаках. Поскольку она слишком уверовала в победу, поражение, пусть даже временное, было бы для нее таким ударом, что она потеряла бы всякий контроль над собой.
— Секретарше вашего издателя, наверное, везет больше, чем мне.
Нет, это не отказ, не просто отказ повергал ее в такое состояние, но отказ, мотивированный наличием соперницы.