Элен сверлила взглядом своего мужа и эти часто моргающие близорукие глаза победили Жака.
Уклонившись от ее взгляда, он словно выскочил из тюрьмы.
— Послушай, проворчал он, и так решительно приблизился к ней, что она отодвинулась, — я не знаю, что тебе рассказывал этот Роджер. Может быть, он рассказал тебе, что я проводил время с женщиной. Веришь ты этому или нет, мне совершенно безразлично. Мне наплевать на это.
Бессознательно он принял правильную тактику. Элен восприняла эту вспышку, не будучи к ней подготовленной, с некоторым смущением.
— Жак, ты напился!
Он ухмыльнулся.
— Это все, что ты нашла для объяснения?
— Но что же с тобой тогда?
— Достаточно с меня этого! — закричал он. — Хватит твоих высокомерных ужимок, хватит твоих намеков…
Его гнев стал переходить в тупое бешенство без видимых причин. Глядя на бледное лицо Элен, он вдруг с наслаждением обнаружил, что она его боится. Да, без сомнения, впервые, с момента их женитьбы, она испугалась его.
— Успокойся, — сказала она.
Неукротимое желание дать ей пощечину, без причины, только для удовольствия — охватило его. Но он не зашел так далеко и удовольствовался тем, что схватил ее руку и грубо потряс.
— Слушай, не ходи вокруг да около. Объясни, наконец, что он тебе сказал?
— Что ты хочешь знать?
— О телефонном звонке.
— Ты не дал мне до конца договорить.
— Ну, так говори.
Она поспешила ответить.
— Звонил какой-то Роджер. Он хотел поговорить с тобой…
— Со мной?
— Да. А когда я спросила его, что тебе передать, он сказал, что это мужское дело.
— Это все?
Элен добавила:
— Он был даже грубым. Когда я предложила ему передать для тебя поручение, то он пояснил, что это не для бабы. Да, он употребил это оскорбительное слово. Я положила трубку.
— Ты правильно поступила.
Он опасался, что она, подозревая его, не сказала ему всей правды. Почему она не говорит о своем звонке Жаннине? Неужели она так боится меня и опасается моей реакции? Или считает, что сейчас не подходящий момент?
Он думал об этом звонке и сказал:
— Вероятно, это была просто шутка.
— Шутка или нет, во всяком случае, твои друзья развлекаются довольно странным образом.
— Послушай, ты просто слабоумная, — снова взорвался он. — Мои друзья, мои знакомые… Сама не знаешь, кто с тобой говорил и сваливаешь все на меня.
— Он назвался Роджером.
— А если бы он назвался Папой Римским или английским королем, ты бы ему тоже поверила? Если речь шла о шутке, то это мог сделать любой.
Она тотчас капитулировала.
— Хорошо, хорошо, не волнуйся.
Потом взглянула на часы из белого мрамора с ромбическими цифрами на циферблате, которые стояли на камине и проговорила:
— Уже поздно. Ты не пойдешь в постель?
Может быть ее предложение имело двоякий смысл — не возбудила ли эта семейная ссора ее чувства и не пробудила ли в ней страстности?
— Немного позже, — сказал Жак. — У меня сегодня даже не было времени почитать газету.
Он сел в кресло, закурил сигарету и развернул газету. Он не читал, а слушал, как раздевается жена в спальне, как чистит зубы в ванне. Зачем звонил Роджер, если он не хотел ее осведомить? Но какой смысл ему это делать, если он рассчитывает вытянуть у меня из кармана 30000 франков?
На пороге появилась Элен.
— Ты действительно не идешь?
Она надела на свое худое тело ночную рубашку из черных кружев, которая должна была сделать ее соблазнительной, но вызывала только улыбку.
— Позже! — сердито ответил он.
Он ясно заметил гнев на лице жены, вероятно она почувствовала себя оскорбленной. Она повернулась, вышла, потом появилась снова.
— Скажи мне Жак…
— Что тебе еще надо?
— В последнее время ты очень изменился. Ты избегаешь близости со мной. Мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь.
Глава 10
Роджер оторвал кусок курочки в желе и воскликнул, глядя на бутылку:
— И в добавок ко всему еще шампанское! Это здорово!
Он налил себе полный бокал.
— Скажи мне, — продолжал он с полным ртом, — этот ваш маленький ужин сорвался из-за звонка старой Меллерей?
Жаннина кивнула. Склоняясь над раковиной, она неодобрительно посмотрела на обжору, который был намерен проглотить все, к чему ни Жак, ни она не притронулись.
— Кто-нибудь ведь должен иметь от этого пользу, — сказал Роджер и взял кусок гусиной печенки.
Откусив, он прищелкнул языком и облизал с пальцев жир.
— А как он реагировал?