Солнце и огонь являются главными понятиями и первоосновами языка для всех народов, но чем севернее, точнее, чем ближе к Арктике, Гиперборее, тем первичнее и ближе к богу как высшему источнику жизни. В русском ог-он(ь) два первослога и если «он» указывает на высшее и начальное, что-то вроде отчества, то первый слог дает конкретное, нарицательное имя бога, восходящее к ведийскому Агни. Интересно, что почти все индоевропейские родичи, а точнее соседи, потеряли эту изначальную божественную суть огня, и если само явление сохранило связь в языках — «пламя», «flamme», «flame» — то в самом понятии корень резко меняет направление, в «feuer», «fire», «piro» сидит опять тот же «er». Чем дальше от севера и ближе к западу и Атлантике, тем дальше от огня и ближе к воде, и потому вполне понятно, откуда «wass-er», «wat-er», если «wass», «wat», это просто жидкость, Н20, то второй корень указывает на значимость, божественность понятия, связь с неким первобогом «ER».
Показательно, что в русском языке есть все-таки связь этого корня с водной стихией и он несет ярко негативный аспект — «море, мор, мороз — мерзость», вообще в славянских языках корень «ер» занимает особенное место, он явно редкий и, значит, чужой и в то же время несет весьма значимые понятия, причем главным образом негативные — «черта, черт (тот, кто за чертой), черный, серый, хер, ермо, дерьмо, смерть, смерд, дверь, держать», и это говорит о его древности, о временах соприкосновения с носителями традиции «ER».
В германских языках это основной корень, он и во всех ключевых понятиях: «Feuer, Wasser, ather, born, birn, sterben, Kinder, Eltern, Herr, Hero, Erbe, Stern, Berg, Meer, Ber, Pferd, Verb, Sommer, Herbst, Winter» и т. д. Еще раз стоит отметить «Hero, Herr, sir» как очевидные указатели на высший приоритет «ER». Он также в таких первопонятиях, как «Mutter, moth-er, fath-er, Vat-er, Brud-er, broth-er, daught-er, Tocht-er, Schwest-er, sist-er». Понятно, что такие начальные основы языка — общие для всей Расы, но, что очень важно, в русском языке отсутствует второй корень чужого или другого бога — вод(а), мат(ь), бат(я), от(че, ец), брат, дочь. В «матерь» сидит калька с латинского и с немецкого, пришедшая на Русь с христианским культом богоматери, в старославянском нет этого двойного корня, скорее это «мат-яня, маманя, бат-яня, пап-аня» — опять же «прилагательное» к Ан. А в «сестра» «Er» переходит в свою противоположность «Ра». В германских языках «er» придает неодушевленным понятиям одушевленность, человечность — «fish-er, farm-er, Bau-er, Tischl-er, Mull-er» и т. д., разве нет в этом чего-то божественного, словно этим звуком вдыхается жизнь? В древневерхненемецком «человек» — это «wer».
Вероятно, большинство англо-немецких фамилий несут это божественное окончание, хотя между англосаксонской и чисто германской ветвью есть одна принципиальная разница: в немецких фамилиях на втором месте стоит окончание «-mann, man», в английских его практически нет, это еще раз подтверждает главное «направление» — чем ближе к западу и Атлантике, тем дальше от «ан» и тем ближе к «er». Примечательно, но не случайно, что главный корень и в континенте «Eur-оре». Вряд ли очередная возлюбленная Зевса так уж была знаменита, скорее ближе к истине Герман Вирт, когда выводит единого атланто-нордического бога Вральда из праслога «ur-» или «er-». В западной традиции «европейское» есть всего лишь ностальгическое «атланто-нордическое», сам греческий миф о Европе и Зевсе это указание на преемственность, эстафету Традиции. Дочь царя Агенора является внучкой Посейдона-Сета, сам Зевс превращается в «белого быка», священного быка Атлантиды, и переносит на своей спине Европу через море на Крит, где и соединяется с ней и рождает новых царей, новой атланто-индоевропейской линии. «Европа» означает «широкоглазая», что является эпитетом Луны, наместник которой на Земле есть бог Тот-Гермес. В дальнейшем одним из знаковых моментов «европейской» традиции будет полное вытеснение и замещение северных верховных солнцебогов.
Индо-германское раздвоение также показывает неопределенность русско-немецких отношений, с одной стороны, у нас есть один общий и, может быть, самый важный корень и потому некое притяжение неизбежно, но, с другой стороны, между нами всегда будет незримая нить фронта там, над нами, наверху и, увы, также неизбежно и регулярно, но уже явно и беспощадно, здесь, на земле. Но это еще не «гибель богов», двусмысленность немецкого состояния очевидна, и в частности она всегда проявляется в том, что им волей или неволей всегда приходится воевать на два фронта и с Атлантикой тоже. Еще очевидный вывод: мы и англосаксонская, чисто атлантическая цивилизация никогда не имели и не будем иметь ничего общего, от взаимной аннигиляции нас спасает только германский буфер. Возможно, именно от немцев будет зависеть последний день, Рагнарек, кто пересилит в них, Herr или Mann[7]. Сама германская традиция указывает, что германцы-Асы в последней битве со злом будут стоять рядом с Ванами. Несмотря ни на что, германцы сохранили имя своих предков — «Ahnen». Но если все-таки они предпочтут остаться людьми «Herr»'а, то, возможно, об этом и говорил великий Гёте — «Судьба покарает немцев, потому что они предали себя и не захотели быть тем, что они есть».
Глава III
РУСЬ И СУРЬЯ
По вопросу этимологии и происхождения самоназвания «русь» и «русские» до сих пор нет единого ответа, зато мы можем похвастаться их обилием. Основная, «индоевропейская», версия исходит из того, что первоначально оно означало не этническую, а социальную группу, а именно «дружину». В Европе, где, понятное дело, преобладает «норманнская» теория, лингвисты предпочитают выводить этимологию «русь» от древнескандинавского «drots», которое семантически соответствует славянскому «дружина», оба слова в конечном итоге восходят к древнеарийскому корню «dreu», означавший «твердый, крепкий» и от него в славяно-германских языках развились понятия «древний, здоровый, друг, дружина, военная свита», так что «русь» при желании можно свести к дружине со скандинавским оттенком, точнее, варяжской дружине. Еще один вариант исходит из опять же древнескандинавского «roths», означающего «грести, быть в морском походе», но по сути это мало что меняет, кроме замены «варяжской» на «викингскую» дружину. Дело еще больше запутывают финны и эстонцы, древнейшие соседи и славян, и скандинавов, называя Швецию чуть ли не Русью — «Ruotsi». Но для самих шведов «Русь» («Rusk») явно стороннее и чужое понятие, в Швеции нет даже близкой топонимики, а для славян шведы могут быть те же варяги (от самоназвания «Sverige»), но Нестор запутывает еще больше, перечисляя потомство Иафетово: варяги, свей, норвеги, словене и русь. Сами варяги на вопрос греков, откуда они, отвечают совсем загадочно: «Мы из Туле», что надо понимать, как что-то северное, арктическое, гиперборейское. Так или иначе, приходится допускать, что «Русь, русские» это нечто отличное от славян и норманнов и даже нечто более древнее (к слову будет напомнить, что «русский» той же этимологии что и «древний»). Это третье подсказывает слогема «р-с», гораздо более древняя, чем скандинавские производные «drots, roths» или даже индоарийское «dreu». Гораздо ближе к ней «rsi» — жрецы (риши-раши) ведических ариев. В Ригведе и Авесте также упоминаются земля Руса, река Раса и племя Расьяне. В санскрите есть еще глагол rus, ruh, означающий «расти, подниматься», это может относиться и к долго восходящему полярному Солнцу, и к растению. Близость и звуковая, и этимологическая «рус» и «рас» («расти, растительность») очевидна, так что еще одна возможная грань «русского» — «раститель, земледелец».
И совсем уже нелепо цепляться за какую-то речку Рось. Впрочем, с одной рекой связь вполне возможна, и это, конечно, Волга, которую Авеста называет Рха, Рса или даже Ра (древнеиранский приглушенный звук h в названии Rha может звучать и как «х», и как «с», и как просто выдох). Еще более откровенно — Русийа, как именуется она в арабском источнике XII века. Мы не только рус-ские, но и рус-ые, и что тут первичное уже не так важно. Вероятно, уже изначально основная масса племени имела русый, то есть светлый (др. иран. «ruhs» — «светлый», отсюда же этимология ведических «rsi», риши — «светлые, святые»), цвет волос, причем явно отличный от других соседей, и он стал со временем четким идентификатором племени.