– Придурок, видимо, – честно заявила я, – Одно дело для статьи материал собирать, добровольцев-информаторов ища. Другое дело пытаться людей принуждать к чему-то… Я за него прошу прощения. Это он явно переусердствовал.
– Ты не у меня прощения проси, а у неё! – Ожигов снова застучал по столу.
– Да, да, – я успокаивающе улыбнулась, – Так что там про начало вашей деятельности? Вы говорили, блаженные времена…
– Таки выпытала из меня! Вот, журналюга – лукаво прищурился Ожигов. Ему явно хотелось рассказывать, – Ладно, слушай. Только впредь, ежели тебе, или твоим орлам, что-то будет интересно… Честно подходите и спрашивайте. Может, отвечу… А твоими методами только на неприятности нарваться можно. Уяснила?
Я кивнула. Отчего-то, от подобного торжества честных методов, у меня на душе сразу посветлело. Эх, расскажу потом Жорику о пользе правды и открытости, он будет побежден навеки. Станет локти кусать, что не верил, когда я ему о таких простых истинах твердила. Он-то до сих пор считает, что в этом мире только хитростью да силой добиться результата можно.
– Так вот, – Ожигов мечтательно прищурился. Видно было, что воспоминания доставляют ему массу удовольствия, – Первый свой серьезный заработок я получил, между прочим, вполне законно. А как ты хотела? Скажешь, мол, тогда законно можно было только сто рублей в месяц заработать? Э нет, голубушка… Золотые времена.
– Сколько вам было лет? – хладнокровный сборщик информации умер во мне, уступив место страстному почитателю интересных сюжетов.
– Аж двадцать три. Я тогда только художественное училище окончил. Во времена Советского Союза люди другие были. Бюрократическая система лопалась от всевозможных маразмов и никто уже странностям не удивлялся. Верили всему. Да и терять людям особо было нечего. Всё ж не своё, казённое. Казённого-то и не жалко. Это сейчас никто никому не верит. За лишнюю копейку удавиться готовы. Раньше деньгами дорожить постыдным считалось. Скряги высмеивались…
Я не совсем понимала суть всей этой тирады. Зачем-то процветающий Ожигов корчил из себя стареющего брюзгу, живущего по принципу «лучше там, где нас нету». Ему-то чем тогда хорошо было?
– Раньше намного проще было заработать, – ответил на мой незаданный вопрос Ожигов, – Основное – творчески мыслить. Мы с товарищем моим мыслили. Ездили по заброшенным Российским глубинкам. Дивных, надо сказать, пейзажей насмотрелись. Массу историй наслушались. Тысячу судеб через собственные сердца пропустили.
С каждым предложением Ожигов становился мне всё более симпатичен. Кто б мог подумать, что финансового воротилу могут интересовать судьбы и пейзажи?
– А главное, кучу денег заработали.
Ожигов сделал паузу и оценивающе глянул на меня. Видимо, я слушала с достаточной степенью заинтересованности. Бизнесмен хитро усмехнулся и продолжил.
– Приходим мы к председателю колхоза в какой-нибудь Богом забытой деревеньке, представляемся, как положено: Ожигов П., – для наглядности, бизнесмен вскочил, вытянулся по стойке смирно и принялся рапортовать, – Активист, комсомолец, спортсмен, а главное – вольный художник. Всё сказанное мой товарищ, который у нас всегда играл роль человека практичного, должными документами подтверждал. После столь лихой церемонии представления, мы переходили к сути вопроса. А суть заключалась в том, что наша комсомольская организация послала двух художников по миру ездить, да в глубинках народ агитационными материалами поддерживать. Ну и тут же, естественно, принимались мы громкими названиями и именами бросаться. «Вот в вашем районном центре в комнате сбора младших комсомольцев видали портрет Ленина на стене? Это мы писали. Нас лично товарищ такой-то, председатель тамошний, просил» Надо заметить, что такой комнаты в городе вполне могло и не существовать, но наш собеседник, конечно, об этом не догадывался. Фамилия председателя вроде верная, так с чего ж сомневаться? Надо заметить, что фамилию комсомольского председателя в районном центре каждая собака знала, и любой алкоголик за стакан продиктовать готов был. Покончив с саморекламой, мы приступали к рекламе правящей партии. «Хотите, мы вам кабинет портретом Ильича украсим? Уже есть? Это плохо. Точнее, хорошо. Что? А «Колхозник! Даешь победу в битве за урожай!» на входе в сельсовет? А «Пальцами и яйцами в соль не лазить!» или «Спасибо нашим поварам…» для столовой? Бедный председатель, и так обалдевший оттого, что к нему в глухомань беззаборную вдруг художники приехали, и без всей этой рекламы чего-нибудь бы заказал. А с такими-то разговорами, и подавно шелковым становился. «В клубе надо «Слава!Слава!Слава героям!» написать!» – иногда входил в раж мой товарищ, – «Ну конечно дословно, это же говорил великий поэт революции. Кто? Не знаете… Ну, знаете ли… Конечно, Маяковский.» В общем, оформляем заказ по всем правилам, намётанной рукой малюем, берем денежки, да сваливаем. Солидные деньги, между прочим, таким образом зарабатывались. Но это всё первые опыты были. Вот дальше, в Средней Азии, так настоящие прибыли начались.