В общем, когда часам к одиннадцати утра Псих проснулся, Ваня так ему и объявил: мол, я, цитолог Иван Сиверцев, склонен считать всё, что ты мне по пути сюда наговорил, правдой.
Сиверцев, наверное, долго ещё трепался бы на милую его душе тему, однако Псих, едва выполз из спальни в центральный зал, первым делом запустил ноутбук и поглядел чего кажут наружные камеры. И трепаться Сиверцеву резко расхотелось.
Прямо напротив входа в схрон, метрах примерно в полуста от него, у относительно целого и вертикального фрагмента агропромовского забора загорали трое парней. Загорали в переносном, разумеется, смысле. На деле они развели костерок, подвесили над ним закопчённый чайник и сейчас сидели спинами к забору в ожидании пока закипит вода. Даже при максимальном увеличении подробности были неважно различимы, но вообще Сиверцеву показалось, что снаряжение у них разномастное и не слишком годное для Зоны. К примеру, рюкзаку одного из них был кричащего ярко-оранжевого цвета, второй был облачен в не менее кричащую ядовито-зелёную куртку-дутыш.
— Это что ещё за зоопарк? — удивился Псих, глядя на экран.
— Наверное, прохожие, — осторожно предположил Сиверцев. — Присели на пенёк в надежде сожрать пирожок…
— С таким прикидом скорее их самих сожрут, — неодобрительно процедил Псих. — Новички, что ли? Чечако?
Сиверцев про себя отметил, что Джека Лондона его нынешний напарник, по крайней мере, читал.
— Уж на что я новичок, — вздохнул Сиверцев, — но эти, видать, ещё хлеще!
Некоторое время Псих глядел на них молча и насупившись. Потом кашлянул и сказал:
— Турнуть их надо бы. Только внимание к нам привлекут.
Сиверцев удивился: вход в схрон показался ему неприступным, о чём он и сообщил Психу, но тот имел в виду совершенно иное. Тишины и скрытности хотел Псих, а три балбеса способны были приманить кого угодно, от своры зомби до бандитов из трущоб. И поди ещё угадай — кто лучше. В любой момент Психу с Ваней может понадобиться срочно покинуть схрон. А выходить при посторонних Псих не желал категорически.
— Придётся турнуть их, — ворчал Псих. — Соберут они тут толпень, ой соберут…
— Ну, хорошо, — согласился Сиверцев. — Давай турнём. Только как? Выйти и сказать, что это частная территория?
— Да какая тут, к бесу, территория! Пугнуть их надо, да и всё. Ладно, сиди, я сейчас. Псих встал и застыл — задумался.
— Знаешь, нет, — сказал он чуть погодя. — Давай-ка ты тоже собирайся. Совсем собирайся, словно мы уходим. Так оно вернее.
Поскольку сидеть в схроне без дела Сиверцеву давно надоело, упрашивать его не пришлось: сгрёб голограммы с генами Психа в стопку и спрятал в ящик стола. Оделся. Обулся. Навьючил вещмешок. Повесил на шею автомат.
Псих деловито совал в свой рюкзачок плоские натовские рационы в зелёных упаковках. Минут через пять Псих обернулся к Сиверцеву:
— Ну, что? Готов?
— Вроде, да.
Псих поморщился — наверное, ему не понравилось это неопределённое «вроде», но вслух выговаривать Сиверцеву он не стал. Вместо этого сходил отключил и спрятал ноутбук.
У внутренней двери на притолоке висел маленький колокольчик в виде черепашьего панциря. Перед тем как открыть дверь, Псих потянулся к верёвочке и коротко дилинькнул. Сиверцев вспомнил этот звук — когда входили, тоже дилинькало. Вероятно это был какой-то ритуал, типа, на счастье. Псих запирал двери тщательно и без суеты. Что внешние, что внутренние.