– Формально, конечно, так. Но вопрос в том, хватит ли достаточно средств для осуществления своих прав?
– Слушайте…
С торжественной усмешкой, от которой его большое лицо как будто еще увеличилось в размерах, Дикис не без труда поднялся с кресла, всем своим толстым телом наклонился через стол, повалив при этом несколько безделушек и фамильярно уцепил вскочившего на ноги ученика пальцем за верхнюю пуговицу его пиджака.
– Слушайте, товарищ Липман, мы с вами не кто-нибудь, а люди практической расы и я полагаю, оба умеем обходиться с цифрами. Скажите, сколько всего евреев на земном шаре?
– Сколько же? Мне кажется, численность колеблется между 14-тью и 15-тью миллионами…
– Вы так думаете? Гм. Официально около этого, неофициально… нас немножечко более. Хотя эта разница существенной роли не играет. А сколько всего человеческого населения?
– Специально я этим вопросом никогда не интересовался…
– А все-таки?
– Несколько месяцев тому назад я где-то читал, что уже порядочно перевалило за 1.800.000 000.
– Значит, во всяком случае, евреев меньше 1 % численности населения всего земного шара. Так?
– Как будто так.
– Не как будто, а на самом деле так. Теперь скажите мне, кто обладает интернациональными капиталами, в чьих руках они сосредоточены, кто ими распоряжается, кому принадлежат самые большие, самые жизненные и самые доходные предприятия во всех частях света? Кому задолжены все государства мира, т.е. все человечество?
– Конечно, сравнительно громадная часть мировых капиталов принадлежит евреям, несколько непропорционально их численности, но далеко не все…
Мэтр еще веселее рассмеялся, ближе к себе притянул за пуговицу Липмана и, наклонившись к самому его уху, с торжествующей интонацией зашептал:
– На это я вам скажу, товарищ, что вы недостаточно точно осведомлены. Вы черпаете свои сведения из ненадежного источника – из разных финансовых бюллетеней. Бросьте! "Все врут календари!" Они пишутся под нашу диктовку для ослов, и все лгут для усыпления бдительности гоев. Мы не такие мулы, чтобы высовывать на публичное обозрение наши длинные уши, когда имеется полная возможность хорошо их спрятать. Сколько имеется на свете грандиозных анонимных акционерных обществ. Кто владельцы акций этих мировых дел? На 60, на 75, на 90, а в большинстве случаев на все 100 % мы, евреи. Тогда решайте сами, кто же в этих делах подлинные хозяева?! А в бюллетенях эти дела носят названия французских, немецких, английских, американских, бельгийских или ещё каких-нибудь других, только не еврейских. Но нет на земле ни одного крупного и даже среднего предприятия, в котором не были бы совладельцами евреи. Фабрики, заводы, земли, множество железных дорог, трамваев, пароходных обществ, всевозможных копей, наконец, недвижимостей в виде домов и других строений во всех мало-мальски значительных городах всего света, особенно в столицах – собственность евреев. О банках и говорить нечего. Банковский промысел издревле наш национальный. С этим фактом, как с законом непоколебимым, издавна помирились все народы. И самые мощные международные банки, диктующие в финансовом мире свою волю, наши банки. Вся западная Европа в наших экономических тисках. Она запутана нами, как птица в крепких тенетах и как она ни бьется, только ещё пуще запутывается, обессиливает, но во веки вечные не вырвется. Южная Америка в наших руках. 76 % североамериканского капитала принадлежит нам, и не за горами то время, когда вся Северная Америка с ее чудовищно развитой индустрией, которой американцы так кичатся и чуть ли не вся целиком ее недвижимость и земли будут наши. Подобная же картина и в остальных частях света. Кроме того, гои в затруднительных случаях, которые большей частью нами же и создаются, особенно, когда их государства воюют, когда им нужны перевооружения или когда затевают новые, грандиозные строительства или после изнурительных войн и революций для восстановления их разрушенных государств и погубленных хозяйств нуждаются в капиталах. Откуда их взять, когда внутри собственных стран хоть шаром покати?! Волей-неволей им приходится прибегать к внешним займам. И кто же являются заимодавцами? Под каким бы штампом заем ни вышел: под французским, английским, немецким, американским и т.п., без нашего решения и доминирующего участия ни один не может состояться. Мы создаем дурную или хорошую погоду, счастье или нужду государств. Все зависит от согласия на заем или отказа наших высших финансовых сфер. Таким способом мы наложили на все культурное человечество такое тяжкое экономическое ярмо, какого ему не стрясти со своей шеи. Из этой нашей петли народам – уже не вырваться. И как бы они ни барахтались, эта петля будет затягиваться все туже и туже, пока не станет мертвой. Все культурные народы наши вечные данники, наш рабочий скот, который не только на полях, на фабриках и на заводах, не разгибая спины, на нас работает, но, кроме того, мы же с него совершенно лояльно в виде процентов по государственным займам в установленные сроки стрижем его трудовые гроши, как с безгласных овец хозяева состригают шерсть. Но одной шерсти нам мало, Липман, мало. Мы ею не удовлетворимся! – воскликнул мэтр.
– Нет, одной шерстью они от нас не откупятся! Некоторые гои кричат, что мы, не трудящиеся евреи, не составляющие и одного полного процента всего трудящегося населения земного шара забираем в наши карманы 50 % прибыли со всех мировых дел, другие 50 % приходятся на все остальное человечество.
– Или их сведения устарели или они не умеют считать. Мы уже имеем себе около 75 % всей прибыли, при этом Россия, целиком принадлежащая нам, в этот счет не входит…
– Ну-у… как бы с сожалением протянул Липман, – была Россия, а теперь ее нет…
– А есть наша Совдепия! – подхватил Дикис.
– Почему вам это не нравится? Липман вздернул плечами.
– Что я могу возразить против совершившегося факта?
Дикис, не слушая, продолжал:
– Мы эту нашу с вами родину так забрали в наши руки и так обчистили ее от всех, накопленных веками "излишков", что от нее остались, как в сказке о козлике, только "рожки да ножки". Сейчас в России мы – абсолютные владыки, повелители и… боги. "Чего наша нога хочет…" Все, что имеется на одной шестой части земной суши, то все наша неотъемлемая собственность. Этот гнусный русский народ – бесправный раб наш, наша вещь. Вы представляете себе, вещь, бездушную вещь? – Он взял со стола маленькую фарфоровую статуэтку какой-то феи в танцующей позе. – Вы – хозяин этой вещи и можете сделать с ней, что хотите, можете оставить ее стоять на вашем столе, можете разбить и осколки швырнуть в сорную корзину. То для нас и Россия. Мы довели русских до такого состояния бесправия, что можем распоряжаться их женщинами и утешаться их прелестями в присутствии их мужей, женихов, отцов, братьев, детей. И никто пальцем пошевелить, пикнуть против нас не посмеет. Вы сами понимаете, что это уже точка, дальше которой куда же идти?! Мы что хотим, то и делаем с ними, хотим – пытаем и мучаем их в наших тюрьмах, хотим – убиваем сотнями, тысячами, миллионами, хотим, даруем жизнь. Все в нашей единой воле. И заметьте, никто нам не указ, никто воспрепятствовать нам не может. Никто, понимаете, Липман, никто в целом свете не посмеет возвысить своего голоса против наших действий и нашего поведения и даже больше вам скажу, никто никогда не протянет русским руки помощи, хотя бы мы, если нам придет в наши головы такая фантазия, расстреляли, вырезали и выморили голодом весь этот многомиллионный народ?! Ведь если бы в какой-либо стране в таких планетарных размерах и с таким мучительством и жестокостью истребляли не людей, а скот, то мир такой свирепой бойне уделил бы больше внимания и сочувствия и, пожалуй, зашевелились бы все многочисленные общества покровительства животных. – Мэтр цинично усмехнулся. – Но ведь то четвероногие животные, но и за двуногих, хотя будь то бушмены, папуасы, нефы, цивилизованное человечество встало бы на дыбы. За русских, повторяю, никто и никогда не заступится. Я часто думаю себе, попробовал бы кто-нибудь поступать так с евреями, как мы с русскими, да и не совсем уж так, а немножечко чуть-чуть похоже. Да такое немыслимо, недопустимо даже в воображении! Да при первой только попытке во всей печати мира поднялся бы такой крик, шум и гвалт, загремели бы все барабаны и боевые трубы, весь свет запылал бы таким яростным негодованием, что заставил бы свои правительства вооруженной рукой наказать палачей, насильников, грабителей и варваров. Все человечество было бы солидарно. Припомните, Липман, еврейские погромы при царях, например, кишиневский. Посторонних тут нет. Entre nous soit – dit ведь пострадали полтора – два жида, распустили пух из десятка еврейских перин. А ведь какого гвалту на весь свет мы подняли! Совесть всего мира была так потрясена, что все народы скрежетали зубами, готовые беспощадно карать и погромщиков, и ни в чем неповинное русское правительство, и даже ту несчастную русскую администрацию и полицию, которые, надо сказать по справедливости, добросовестно исполняли свой долг, в самом зародыше задушив беспорядки. Я хорошо не знаю, но очень вероятно, что "наши" сами и спровоцировали этот погром. Почему же нет? Мы и к таким приемам иногда не прочь прибегнуть. Ну, пролилось несколько фунтов еврейской крови. За то какая выгода! Ненавистная царская власть скомпрометирована, на варварский русский народ легло новое пятно. Такими и подобными действиями мы добились того, что империя, по своему величию, блеску и силе не имевшая равных себе на свете, вмиг один обратилась в развалины, в грязь. И честь уничтожения такой силищи всецело принадлежит нам. Мы раздавили русский народ, заставили его ползать перед нами и целовать прах от ног наших. Никогда ему не встать на свои ноги. Мы не позволим. И кто нам помешает в этом? Мы без суда казнили царя, убили всю Его семью, наполовину зверски уничтожили династию Романовых, расстреляли массу попов и почти всю целиком русскую интеллигенцию, несколько десятков миллионов наших подданных всевозможными способами отправили на тот свет и до последней ниточки и иголочки ограбили Россию. И что же? Как реагировало на это цивилизованное человечество? Да оно, что называется, и за ухом не почесало. Не так ли, Липман?