На следующий день она в небольшом лесу, одна, без Марты. Лес называется Суримомбо, так как он тянется вдоль края плантации Суримомбо и виден с её полей.
В тот день она находит паука-птицееда. Это тарантул, волосатый, он оседлал свою жертву и пьёт из маленькой птички кровь. Птичка лежит на спинке всего в нескольких дюймах от гнезда, её головка свисает в развилку ветки. Мария Сибилла переносит всю сценку на пергамен, скрупулёзно и тщательно зарисовывая детали.
В то утро за завтраком она заявила о своём намерении прервать визит. В ближайший рейс «Мира» она взойдёт на его борт.
Это жара, говорит она им, побуждает её прервать свой визит, к тому же она ещё не оправилась от болезни, от малярии, и уверена, что не поправится никогда, если останется, и всё это время на неё веет жаром, раскалённым, колющим, настырным, как рот насекомого.
Шаги близятся, она смутно различает их, кто-то ломится через лес, она перестаёт рисовать и оглядывается на звук.
Это Мэтью ван дер Лее пришёл за ней, пришёл, чтобы разыскать её за работой.
Она стоит молча, на ней лежат лучи солнца.
Вы за работой.
Я за работой.
Правда ли то, что вы говорили, вы уезжаете?
Да, правда, это правда.
Но я думал, что вы можете остаться.
Мне жаль, я должна уехать, господин ван дер Лее.
Может быть, вы передумаете?
Слишком жарко, господин ван дер Лее.
Я купил несколько полей, госпожа Сибилла.
Скоро вы будете богаты, господин ван дер Лее.
Есть что-то в форме его лица, в его треугольном абрисе, во впечатлении, которое оно производит, есть что-то в его выражении.
А её лицо ещё рдеет от малярийного жара.
Мне нелегко будет покинуть вас, господин ван дер Лее.
Он худ, его подбородок слегка выдаётся вперёд. У него вид студента, давно пережившего свои студенческие дни, он сдержан, но всё же настойчив, несколько хрупок, но не лишён силы.
А солнце льёт на них свой жар.
Что за противоречие нарастает в ней, что за противоречие в ней поднимается? Жар с одной стороны — невидимые армии муравьёв, лесные блохи, в секунды способные облепить всё тело,
А с другой стороны, кругом такая роскошь, облака розоватые, земля в джунглях ровная и мягкая, такая мягкая, что в неё можно погрузиться как в перину.
Её чёрные волосы сияют.
Её чёрные волосы падают ниже плеч.
Её сердце бьётся, невозможно дышать.
И Мэтью ван дер Лее стоит перед ней.
Мария Сибилла смотрит, потом жестом подзывает его, ближе, ближе, ещё ближе, тихо, прижимает палец к губам, тихо, тихо, вот, смотрите, господин ван дер Лее, и она показывает ему то, что рисует, крохотную птичку, побеждённую пауком, неукротимого паука, всё ещё пожирающего добычу, сначала у себя на пергамене, а потом живую модель на дереве, и они стоят близко, едва не соприкасаясь щеками, а их дыхание смешивается в горячем, влажном воздухе леса, под ветвями дерева, того дерева, что вознеслось подобно алтарю, тому алтарю, на который они возложили свои мольбы, молитвы и лёгкий флирт, свою тоску и своё желание, а попугаи в ветвях над ними кричат так, словно своими голосами хотят придать выразительности драме, разыгрывающейся под ними, триумфу молчаливого паука, агонии побеждённой птички, сосредоточенности женщины и мужчины, а Мария Сибилла серьёзна, спокойна, как камень, её грудь больше не вздымается и не опускается с каждым вдохом и выдохом, она вообще не дышит, затаила дыхание и держит его невообразимо долго, и Мэтью ван дер Лее совсем рядом, он молчит и тоже едва дышит, тоже затаил дыхание, пока наконец не шепчет на одном дыхании, я думал, что смогу… я думал, что мы сможем, и тут Мэтью ван дер Лее опускается перед ней на колени.
На палубе корабля трое: Мария Сибилла Мериан в дорожном платье, муслиновом жакете и дешёвой шляпке, напряжённая, бледная; рядом с ней её индианка, Марта, одетая как Мария Сибилла и тоже едущая с ней домой, в Нидерланды; а на плече Марты то и дело хлопает огромными крыльями ара, тот самый, купленный у Мамы Като. На ноге у птицы золотая цепь, другой конец которой крепится к тяжёлому браслету на руке Марты, птичьи перья сверкают мешаниной жёлтого, зелёного и бирюзового, жёлтый напоминает подсолнечник, жёлтый мышьяк, индийские краски и перья канареек, зелёный и синий похожи на изумруд и кобальт, или зелёнку, или индиго, синюю сталь, сапфир.