Когда путешественники вернулись из «Соловецкой экспедиции», Мина тут же помчалась на Галерную. Зинаида была занята, готовила какую-то срочную справку, барабаня по клавишам своего старенького «Ремингтона». Закончив, выдернула лист из каретки, пробежала глазами текст, поставила подпись и протянула бумагу Мине:
– Читай.
В конце справки стояла подпись – «Есенина-Райх». Зинаида Николаевна усмехнулась и сказала обескураженной Мине:
– Знаешь, а нас с Сергеем на Соловках один добрый попик обвенчал.
Вот такая история. Уезжала на Север Зинаида Николаевна Райх невестой Ганина, а вернулась в Петроград женой Есенина.
А что, разве можно было устоять перед тем бешеным напором, с которым молодой поэт говорил ей на палубе белого парохода: «Зина, это очень серьезно. Поймите же, я люблю вас… С первого взгляда. Давайте обвенчаемся. Немедленно! Если откажете, покончу с собой… Скоро берег. Решайтесь! Да или нет?..»
– Да.
На вологодской пристани они сошли, в деревеньке со смешным названием Толстиково набрели на храм Святых Кирика и Иулиты. «Вот здесь и обвенчаемся!» – решил Сергей. Зинаиде ничего не оставалось, как телеграфировать отцу: «Вышли сто. Венчаюсь». Деньги Николай Андреевич прислал. Молодые обошлись без свадебных нарядов, Зина удовлетворилась обручальными кольцами, новой белой с блестками кофточкой и замечательно шуршащей черной юбкой. Ну и букетом полевых цветов от Сергея. Ганин? А что Ганин? Стал у них шафером, только и всего.
По возвращении в Питер Есенин всех знакомых горделиво оповещал: «У меня есть жена». Даже Александр Александрович Блок не преминул отметить в дневнике: «Есенин теперь женат. Привыкает к собственности». Хотя в жизнь семейную Сергей Александрович, пожалуй, больше играл. Поначалу, пока своего жилья не было, молодые супруги и вовсе существовали как бы порознь. Потом сняли пару плохоньких комнат, неуютных и мрачных, в какой-то гостиничке на Литейном.
Впрочем, молодая жена постаралась сделать их обитель уютной и гостеприимной. «Зина оказалась женщиной хозяйственной, энергичной, – похвалялся Есенин перед своим грузинским другом Тицианом Табидзе. – С продуктами было туговато, но и при всем их скромном наборе она придумывала необыкновенно вкусные блюда… С каким искусством она готовила борщ. Я думаю, если бы она пошла по поварской линии, из нее получился бы мастер своего дела. Я не раз наблюдал, как она священнодействовала…»
В день рождения Сергея жена, всеми правдами и неправдами раздобыв кое-какую закуску и несколько бутылок вина, собрала близких друзей. По тем временам – за месяц до ошеломительно накатывавшего на страну Октября 17-го – в полуголодном Питере накрытый ею стол выглядел по-настоящему праздничным. Электричество отключили? Не беда, есть керосиновая лампа. Свечи, в конце концов! Так даже лучше. Именинник был весел, оживлен, привечал всех. Неожиданно настоял, чтобы Мина выпила с ним на брудершафт. Выпили. Потом взял свечу и потянул девушку за руку: «Идем со мной». Молодая жена с удивлением смотрела им вслед. В соседней комнате Есенин сел за стол и принялся что-то писать. Порывавшуюся уйти Мину удерживал:
– Нет-нет, посиди, я сейчас. Погоди еще минуту…
Потом встал и проникновенно прочел:
Мине
От берегов, где просинь
Душистей, чем вода,
Я двадцать третью осень
Пришел встречать сюда.
О, радостная Мина,
Я так же, как и ты,
Влюблен в мои долины,
Как в детские мечты.
Но тяжелее чарку
Я подношу к губам,
Как нищий злато в сумку,
Со слезою пополам.
– Сережа, почему ты написал, что влюблен так же, как я? Ведь ты меня учил любить?
Он помолчал, внимательно глядя на Мину, и ушел: «Эх, девочка-эсерочка…» Потом, когда гости уже стали готовиться расходиться, Есенин вызвался проводить девушку. Домой вернулся не скоро. Зинаида, разумеется, обиделась и за позднее возвращение, и за то, что ей, законной жене, муж стихов еще не посвящал, а Мине успел…
Чуть позже, закончив поэму «Инония», он, недолго думая, поставит посвящение – «З. Н. Е.». Довольна?
В поэме были строки: «Обещаю вам град Инония, где живет божество живых». Была ли тогда Зинаида тем самым божеством? Возможно, да. Возможно, нет. Впрочем, после окончательного разрыва с ней инициалы Зинаиды Николаевны Есениной автор снял и посвятил поэму… пророку Иеремии.
…Когда у входа раздался звонок, Зинаида Николаевна не шелохнулась: есть кому дверь открыть. Но через минуту в «желтую» комнату осторожно постучала Ольга Георгиевна и с каким-то странным выражением лица сообщила, что пришла Мина Свирская.