— Мне? — вражина улыбался, растягивая тонкие губы. Капитан ждал, что клыки будут острые, нечеловеческие, как у характерника-казачьего вервольфа. Но нет, обычные, людские. — Никакой беды. Просто интересно было взглянуть на того, кто один раз уже побывал моим оружием. И скоро послужит ещё.
— А не пошёл бы ты козе в трещину? — столь откровенно злить было не самым лучшим выходом. Но тянуть время, надеясь на чудо, было глупо. Чудеса происходят, если их заблаговременно готовить. А сейчас… Банда полегла вся, без остатку. Поляки, судя по стихшим крикам, тоже уже на пути к воротам.
— Забавно… Я много слышал про тебя, капитан. Ещё когда ты был всего лишь сержантом. Слышал только хорошее. О, ты верный пёс!
— Вонючая лесть должна меня восхитить?
— Ну что же, я говорю чистую правду. Ведь именно ты убил Волка, меня не обманули?
— Кого убил? — не понял капитан.
— Волка. Он известен тебе как Иржи Шварцвольф, хозяин Зимнего Виноградника. Ведь это ты застрелил эту бешеную тварь?
— Я вашего брата много поубивал, всех не упомнить уже, — хмыкнул наёмник. — Кому пистоль в ухо, кому ножом по горлу…
— Ты храбр, воин, называющий себя чужим именем и живущий чужую жизнь. И я благодарен тебе.
— На службу не пойду, пряником не мани!
— Ты и так служишь мне. Хоть и не знаешь об этом. Или знаешь, но боишься это признать… Фотия!
— Да?
— Он подходит?
— Вполне. В Риме поверят.
— Я и не сомневался. Всё же наш будущий победитель злобного Крысолова, не зря был лучшим сержантом лучшего капитана Ордена. Моего Ордена! И ему выпадет роль самому стать поводырем, за которым пойдут десятки и сотни! Только вести выпадет не крыс, а людей! Что куда хуже крыс!
Только сейчас, лежа на полу, залитом кровью друзей и врагов, Мирослав осознал, с кем его свела безжалостная судьба. Когда-то, очень и очень давно, человек (человек ли?) именующий себя Крысоловом, стоял у истоков создания Deus Venantium. Подробностей наёмник не знал, не того полёта он птица. Так, обрывки слухов, помноженные на тайну и поделённые на время. Чего ждать от Крысолова, капитан не знал. Но вряд ли что-то хорошее. Вон, как ведьма щерится! Да и сам флейтист смотрит на лежащего, как на жабу, колесом расплющенную.
— Может, оно нам и не надо? — прошептал Хома, осторожно заглядывая за колдунские спины.
— Мм-мы! — запротестовала панночка, привставая на цыпочки.
Действительно, всё ж было любопытно, отчего столько неудобств пришлось претерпеть и что ценного заработано нынешней ночной победой?
Стояла молчаливая ведьма, рядом с ней зализывал раны какой-то встрепанный оборотень. Лежал на влажно блестящих головешках полуживой боец-человек, прижимал к груди окровавленные руки, смотрел мутным от боли взглядом. Высился над ним гордый Бледный, тыкал пальцем-червяком в лицо жертвы:
… — Рим требует нашей заботы. Кто, если не ты? И не страшись. Умрешь быстро. А потом оживешь. И будешь жить еще долго. Ну а если все сделаешь, как велено, то почти вечно.
— Не будет такого, — прохрипел раненый. — Я под защитой.
Хома из этой чепухи ничего не понял, но казацкий опыт подсказывал, что лучше отойти подальше. Этакие разговоры, они ведь сугубо для ушей мудрого атаманства и иных всезнающих упырей. Но Хеленка распахнула очи, всматривалась в разбитую рожу раненого. Тоже нашла героя-лыцаря! Хома потянул дивчину за локоть — отож, сдвинь эту мелкую — вросла как курганный каменный идол.
… — Защита? У тебя? — усмехался Бледный. — Вас, дешёвых и жадных слуг, у Рима тысячи. Сотлеешь здесь и забудут. Уже забыли. И ты это знаешь… Или ты говоришь про защиту той, что наигравшись, забыла само твое имя?
Лежащий не ответил — лишь дотянулся до пистолета, валявшегося возле обезглавленного наёмника. Победители молча наблюдали, как раненый пытается извлечь шомпол — размозжённые пальцы не слушались, лишь мазали оружие липким. Упорный недобиток стиснул головку шомпола зубами, потянул. Нашарил на поясе пороховницу…
Э, да он и до рассвета не успеет ствол снарядить. Вот отчего упорного человека мучить? Взялись, так уж и доделывайте. Хоме захотелось поскорее уйти…
— Завершай дело, Крысолов, — молвила ведьма, глядя, как трясущиеся руки раненого сеют в кровь зёрна пороха. — Пусть уйдет без мучений.
— Согласен, — в руке у Бледного сверкнул кинжал с длинным узким лезвием. — Куда лучше, дабы плоть не испортить?
— Кость не кроши, да и хрящи лучше сберечь, ну лицо не трогайте. С лицом мороки всегда много, а нам же похожий нужен, — пояснила Фиотия. — Эй, казаче, лучше ты сотвори человеку последнее одолженье.